Вернуться из Готана

«25 сентября группа исследователей под руководством Самюэля Рошбаха разбила лагерь на склонах горы Гиздр. Группа состояла из девяти человек, среди них были уфологи, криптологи и тому подобные знатоки, но были и серьезные ученые. Прежде всего таким ученым был сам Рошбах — известный физик, специалист в области поля. Предусматривалось, что исследования продлятся около месяца. Однако спустя две недели произошли трагические события, причины которых мы и пытаемся установить.

8 октября ясновидец-экстрасенс Франц Кетлиус направился к скалам в полутора километрах от лагеря. По его словам, накануне он наблюдал там необычайно яркий феномен и надеялся увидеть его еще раз. Спустя полчаса после прибытия на место Кетлиус почувствовал себя плохо. Он описывает свое состояние как внезапно возникшее чувство необъяснимого страха, даже ужаса, ему хотелось бежать, спрятаться от приближающихся мучений, и в то же время он испытывал сильнейшую подавленность, не позволявшую ему тронуться с места.

Кетлиусу казалось, что такое состояние продолжалось долго — по его словам, не меньше часа. Проверить это оказалось невозможным — когда, почувствовав себя лучше, он посмотрел на часы, то обнаружил, что они стоят. Все еще чувствуя себя разбитым и словно бы спящим, он вернулся в лагерь. Он рассказывал, что в тот момент им владело единственное желание — вытянуться на своей койке и заснуть. Однако ощущение какой-то тревоги…»

Ослепительная вспышка за окном, вызвавшая у лампочки приступ икоты, заставила меня оторваться от чтения. Оглушительный раскат грома дополнил картину. Я раздвинул створки жалюзи и выглянул наружу. После яркого света в комнате ночь казалась беспробудно темной. Только справа, возле штабного домика, колебалось тусклое пятно света. Но тут еще раз полыхнуло. На мгновение стал виден весь лагерь вплоть до дальней стены леса за поляной. По улице между домиками шел какой-то человек. Видимо, из охраны — кто еще будет бродить в такую ночь? Было слышно, как ветер испытывает крышу и стены моего домика, ища, к чему придраться. Я вернулся к компьютеру — история, с которой мне наконец удалось познакомиться, выглядела по-настоящему увлекательной.

Накануне я так и не смог ее прочесть. Едва мы вернулись в отель, пришло сообщение, что вертолет за нами уже вылетел. И спустя полчаса все мы сидели прильнув к иллюминаторам и следя, как столица остается позади.

Поговорить в полете было бы трудно даже при сильном желании — так шумели винты. Но и почитать тоже не удалось. Вначале мое внимание отвлекли проплывавшие внизу пейзажи: деревеньки среди рисовых полей, перелески, какие-то живописные постройки на берегу озера (возможно, монастырь — если у иссоргов есть монастыри). А потом все краски, кроме одной, исчезли: внизу до самого горизонта расстилалось вздыбленное зеленое море — знаменитые горные леса Готана. Утыканные скалами хребты перемежались глубокими ущельями; текущие по их дну ручьи с высоты казались вполне мирными, но я представлял, как они ревут, прыгая с камня на камень. Вокруг, насколько хватало глаз, не было видно ни одной ровной площадки. Венчала картину высившаяся на севере ледяная шапка горы Гиздр. Да, в таких местах могла бесследно исчезнуть не одна группа ученых и найти укрытие целая армия партизан, окруженная загадочными феноменами и «треугольниками». Что ж, мне приходилось работать в подобных условиях, и я представлял, с какими трудностями сопряжена такая работа. Но представляют ли это остальные?

А когда я наконец оторвался от созерцания будущего театра научных действий и открыл ноутбук, ко мне подсела наша милая секретарша с кипой анкет и бланков договора, которые, оказывается, было необходимо срочно заполнить. Эта малоприятная деятельность заняла все оставшееся время полета. К тому моменту когда я проставил последнюю птичку в нужном квадрате и в десятый раз вписал печатными буквами свою труднопроизносимую для английского уха фамилию, внизу показалась первая за время полета ровная площадка. Не заметить ее было трудно: по всему периметру поляны горели огни, хорошо различимые в наступивших сумерках, а на самой поляне виднелись ряды одинаковых домиков. Это и был наш лагерь.

На земле нас встретили трое: непримечательная шатенка средних лет, высокий сухопарый брюнет и наш, можно сказать, знакомый молодой человек, с которым мы утром виделись в кабинете министра. Он и приветствовал нас первым парой дежурных фраз. Брюнет, представившийся начальником охраны лагеря капитаном Уокером, был чуть более красноречив. Он сообщил, что охрана несет круглосуточную вахту, сигнализация проверена и нашей жизни ничто не угрожает, так что уважаемые господа ученые могут спать спокойно. Завтра он сообщит о дополнительных мерах безопасности, которые защитят нас окончательно и бесповоротно. А пока что он не рекомендует уважаемым ученым ночью без крайней нужды гулять по лагерю. А то мало ли что.