Вернуться из смерти

  И что бы ни случилось, он будет хозяином положения. Потерпи Эвинна поражение за морем, и он возопит, что Боги покарали отступницу. А если каким-то чудом, с одними едва обученными картирами, разобьёт за морем всех врагов - получится, что он не запретил поход, когда мог - значит, дал ей шанс победить, а Богиня вынесла, наконец, Своё решение. Зато теперь для Эвинны отрезан и третий путь, которым, впрочем, она и не собиралась идти: остаться на острове, став теневой правительницей картиров. Останется только подчиниться племенным обычаям, а они не оставляют женщине выбора. И хорошо, если на неё положит глаз молодой и красивый Эгберт, а не старикашка Ромуальд. А картиры вряд ли забудут, как она поманила их мечтой обрести землю - и струсила, отыграв назад.

  - Это всё, что велела передать вам Богиня, - горделиво подняв голову, сообщил жрец. - Она не запретила Эвинне действовать по своему усмотрению, но и не поддержала её начинания. Выбирайте: идти за неизвестной женщиной, или подождать, пока Богиня изречёт свою волю?

  А это уже явный шантаж и намёк на нехорошее. Для прирождённых воинов и глав кланов с племенами нет ничего позорнее подчинения обычной девчонке, да ещё простолюдинке, да ещё из необходимых, но слегка презираемых картиров. Совсем не то же, что действовать по благословению Богини. Во-вторых, он намекнул, что любой, кто пойдёт за ней, действует на свой страх и риск. И может в итоге оказаться против самой Богини. Какой же борэйн на это пойдёт?

  Жрец замолчал. Устало, как человек, хорошо сделавший трудную работу, опёрся на посох - и по-стариковски осторожно присел на выточенный из пористого камня стул. Подобострастно кланяясь, подбежала рабыня с серебряным кубком, полным медовухи. Но жрец лишь слегка пригубил: для таких, как он, уже не существовало большинства мирских соблазнов. Кроме, разумеется, соблазна власти и превосходства разума.

  - Могу ли я спросить катэ, - как могла учтиво начала Эвинна. - Что будет, если алки решат повторить высадку?

  - Они не решатся, женщина, - произнёс Харсаг. - Знаю, что ты хочешь сказать - и ты была бы права, не будь у них забот на юге. Одна сколенская война чего стоит! Это - каша, которую не расхлебать много лет. Когда двое дерутся, обязательно есть третий, кому это выгодно. Выгоднее, чем влезть в драку, оставив кого-то над схваткой.

  И снова - вроде бы совершенно безобидная фраза со многими слоями смыслов, здесь политики умели пускать пыль в глаза не хуже старосколенских вельмож. И ведь возразить нечего: действительно, если смотреть на дело с точки зрения участника войны с Империей, ещё во времена Северных Походов... А точка зрения сколенцев не значит тут ничего, за них тут никто не подряжался умирать, и тут им не откажешь в здравомыслии. Но ведь и самим борэйнам нужен этот поход. Хотя бы потому, что...

  - А как быть с одеденением? Я слышала, лет через двадцать на Борэйне будет невозможно жить. И тогда не только картирам, а всем нам понадобится новая земля.

  - Поверь, не ты одна это слышала, - сварливо произнёс Харсаг. - Мне говорят об этом каждый год, да и мои глаза ещё не ослепли. С самой Великой Ночи с каждым годом снега подбираются к обители. Скажу тебе так: такое уже бывало прежде. Как бывали и времена, когда лёд уходил к вершинам гор. За сто лет до того, как случилась Великая Ночь, льды отступали, во времена Северных походов они освободили почти весь остров, а в низинах даже росли карликовые деревья. И море тогда, хоть и замерзало, но лёд был непрочен, шторма его могли сломать. Тогда никому и в голову не могло прийти А ещё раньше льды так же наступали, а до того отступали... Словом, происходит это не первый век, и никогда граница ледников не была постоянной.

  Помолчал - и совсем тихо, уже для одной Эвинны, добавил:

  - Хотя, надо признать, в этот раз всё происходит быстрее: за двадцать лет почти вернулось то, что было в начале прошлого века. Возможно, лет через десять-пятнадцать у нас и не останется иного выхода.

  - К тому времени некому станет отвлечь Амори, - произнесла Эвинна. - И на нас обрушатся силы всего Сэрхирга. Сейчас есть возможность...

  - Богине виднее, когда благословлять нас на поход! - отрезал жрец. Опираясь на посох, он снова поднялся - и возвысил голос, чтобы слышали все: - Те, кто не боятся Её гнева, могут испытать судьбу. Остальным я бы посоветовал подождать, пока Она не объявит Свою волю яснее. Я всё сказал. - И, устало ссутулившись, направился к выходу.

   Вожди и их воины проводили его взглядом - а потом с интересом уставились на Эвинну. И это был не интерес воина к замыслам вождя. Их распирало любопытство, осмелится ли девка, возомнившая себя равной лучшим из мужей, оспаривать слова жреца или бросать вызов Богине. Если попытается...