Вернуться из смерти

  - Моррест, ты что делаешь, они же сейчас нас разорвут! - напустился на него Гестан. Братья-рыцари поняли: встали спина к спине, обнажили мечи и зубы в волчьей усмешке. Но нападать не спешат, ждут, что будет. Остальным этого хватает: знают, что с такими без потерь не сладить.

  - Не разорвут, Гестан-катэ, - ответил Моррест. - Гестан, старина, будь моим свидетелем перед лицом Богов, что наш Рулав был.... Эээ... в особых отношениях с Олодрефом.

  Почти сливаясь с голосом Морреста, то же самое произнёс и Рулав, только назвал имя Тирдэя. Хитрец-разбойник ухмыльнулся, показав жёлтые неровные зубы - но кивнул, не тратя слов.

  - И пусть наш поединок закончится по суду Богов, - за миг до Морреста произнёс Рулав. "Верит в свою правоту? - прикидывал Моррест. - Или не боится Богов?"

  Гурьба командиров вышла в узкую дверь избы. Так же сияла алая Магра, луна воинов и лик богини - супруги Барка, и в её свете пламенели покрытые инеем ветви елей. Пожилой рыцарь, шепча короткую молитву Барку Воителю, обходил Морреста и Рулава по широкому кругу, чертя мечом по заиндевевшей земле, и лезвие оставляло на ней неглубокую борозду, взламывая промёрзшую корку. Молитва закончилась, но круг шагов в десять радиусом ещё не замкнулся - по освящённому веками обычаю, нельзя просто взять и очертить место поединка священным кругом. Если круг замкнуть, пути назад для двоих не будет. Победитель сможет выйти из круга не раньше, чем испустит дух побеждённый: жизнь одного из поединщиков станет жертвой Богам. Пощадить того, кому Боги судили смерть в круге - значит лишить Их жертвы, платы за правосудие. И оттого, прежде, чем замкнуть круг, жрец Барка, Стиглона либо Алка Морского всегда спрашивает, готовы ли противники идти до конца, или согласны прибегнуть к людскому правосудию?

  - Такие слова смываются только кровью, - по-волчьи усмехнулся Рулав, обрывая любые попытки его остановить. - Выпущу кровь из этой тушки, и мы продолжим занимательную беседу.

  - Скоро он сам зарезанной свинье уподобится, - ответил Моррест, подмигнув Гестану, что беспокойно переминался с ноги на ногу. - Я готов испытать судьбу.

  - Да будет так, - устало вздохнул древний, наверное, ровесник старины Джибрана, старик-жрец. Он прибыл с одним из отрядов повстанцев, а до того служил Барку Воителю, Едва уловимый акцент выдавал в нём баркнея. - Я замыкаю круг, и пусть возрадуется жертве Воитель, приняв дар от правого перед Богами. Явите, Боги, высшую справедливость...

  Меч со скрипом прочертил последние два шага, круг замкнулся, и будущие поединщики оказались отгорожены от мира. Теперь только один из них сможет выйти за черту. Кто сделает это при живом противнике - в десятке следующих рождений будет самым презренным из живых существ, а в этом окажется вне закона. Древний, уважаемый, но слегка подзабытый во времена Империи обычай. Пора напомнить, подумал Моррест, разминая перед боем кисть. Слишком долго Сколен полагался на правду закона, забывая о правде меча. И вот результат. Одним волевым усилием Моррест выкинул из головы обступившую их толпу, остался только неширокий круг смёрзшейся земли, да хищно сверкающие отблески багровой Магры на клинке врага. Как учила Эвинна, Моррест отсалютовал противнику мечом - и одним движением перетёк в боевую стойку, выставив клинок перед собой и внимательно следя за Рулавом. Пусть атакует первым, покажет, на что способен - и, если допустит ошибку, раскроется...

  Не раскрылся. Противник перемещался по кругу текучими, плавными, но быстрыми и точными движениями. Он двинулся к Морресту, но на расстоянии трёх локтей стал смещаться влево, надеясь хоть на миг зайти ему за спину. Моррест не тратил время на манёвры, он просто чуть повернулся на месте. То, что он увидел, ему очень не понравилось, возникла даже мысль, что затея с поединком была ошибкой: противник не просто хорош, при таком сочетании силы, гибкости и быстроты лишь немногие могли бы с ним потягаться. Но особенных переживаний или страха так и не возникло: смерть от меча в священном круге - не плен у Карда или Амори. Не ерунда, конечно, но... Зато поднялась, властно вытеснив прочие чувства, весёлая злость. С таким настроем хорошо совершить невозможное. Или победить непобедимого.

   А противник и правда непростой. Быстрый, как мангуст, подвижный, как ртуть - но и сильный, и выносливый. Как бы он ни попал в гвардию, он вполне достоин этой чести. Остриё отточенного полутораручного клинка то приближалось, временами имитируя замах или выпад, то отдалялось. Ага, он тоже не спешит демонстрировать свои секреты, предпочитая посмотреть, что умеет противник. Молодец...