Вернуться назад

— Да, ты права, просто если продолжать верить легендам, то книга находится в комнате, наполненной светом, исходящим от чистых душ всех крылатых существ, населявших когда-то вселенную, их древние называли Эльвами. Так же истории известны Радонды, но их души были настолько черны, что сюда не попали. Эта комната хранит души Эльвов, покинувших вселенную, как книга хранит все ее миры и галактики.

Когда Эльв рождается, то получает крылья, оперенье на которые, приходят к нему отсюда, вместе с душой, а когда он умирает, то перья и душа возвращаются и ждут его нового рождения во вселенной, и тогда все снова повторяется.

— А знаешь, что самое замечательное?

— Нет…

— То, что книга миров где-то в этой комнате, под перьями!

— Да! — закричала я от радости и завальсировала по комнате, поднимая подолом своей юбки все больше и больше пуха в воздух.

— Да, Эмили, да! — прокричал Питер и завальсировал вместе со мной.

Через пару секунд, не сговариваясь, остановились, и, упав на пол, принялись разгребать перья руками, в поисках книги.

Зрелище было потрясающим: все вокруг окутано голубым светом и мягкостью, я и Питер с ног до головы в нем, словно сами светимся! Комната с каждым новым движением, наполнялась пухом все больше и больше.

Мы на четвереньках перемещались по всему периметру, расчищая руками каждый миллиметр от пуха на полу, чтобы не пропустить дверь домой. Это напоминало детскую игру, и от нее было так легко и радостно на душе, что не хотелось останавливаться.

Казалось, комната наполнилась легкой мелодией, еле слышной вдали. Музыка началась с тихой и грустной песни скрипки, звук ее постепенно наполнял пространство вокруг меня, становясь протяжнее и громче. Теперь была уверенна, что мелодия мне не кажется, и она не просто звучит в моей голове. Жалобная мелодия проникала прямо в душу, заставляя, остановится, и прислушаться к ней. В тот же миг, как я замерла, замерла и мелодия. Послушав немного и ничего не услышав, снова принялась за работу. И мелодия ожила, заиграв с новой силой, но больше была не одинокая. Мелодия скрипки смешался с песней пианино, виолончели и потекла по моим венам словно кровь. Музыка нарастала, становилась живой и отзывалась в моей голове в виде необычных образов цветов, птиц, воды. Она играла все громче, мелодичнее, обрастая все новыми звуками различных инструментов, и совсем скоро превратилась в духовой оркестр, звучащий повсюду и проникающий своей необъятной энергией в самое сердце, делая его бесконечно огромным, свободным, добрым, чутким и щедрым. Каждый новый вдох наполнял меня счастьем.

Я снова замерла, прекратив поиски, и стала заворожено наблюдать за происходящим вокруг.

Комната, буквально наполненная этим волшебными звуками, казалась чудом, ведь перья теперь непросто летали в воздухе, они кружились вокруг, танцуя.

Заметила Питера, сидящего на коленях и с интересом наблюдающего за происходящим, он прислушивался к мелодии, что успокоило: если он слышит — это не сумасшествие, а реальность окружающая нас.

Медленно скользя взглядом, по поверхности пухового сугроба, заметила странное сияние желтого цвета, слабо горящим под перьями. Завороженная этим теплом и яркостью, поднялась на ноги и направилась к манящему свету. Упав перед ним на колени и опустив ладони в легкий пух, мои руки, словно заколдованные, принялись откапывать, то, что находилось под перьями, быстро убирая их в сторону. С каждым взмахом руки сияние нарастало, становясь ярче, теплее, пока не ударило в глаза яркой вспышкой, когда я убрала последние перья с того, что так светилось. От яркости глаза сильно напряглись и заболели, словно смотрела прямо на солнце. Зажмурилась, и снова попыталась их открыть. Стало не так ярко, как первый раз, и я смогла разглядеть, то, что издавало этот дивный свет.

Это была она — книга. Она лежала здесь на полу, посреди этой красоты, но сама была много прекраснее. Большая, словно из дома великана, если поставить рядом со мной, то будет больше меня раза в два. Каждый сантиметр расшитый золотом, серебром, нес на себе не знакомые для меня знаки и символы, которые чудесным образом исчезали, снова появлялись, но были совершенно новыми. Свет исходил от всей книги, от яркой обложки и каждой странички, отдельно.

— Питер, — опомнившись, тихо позвала я, пытаясь не спугнуть увиденное.

— Я ее нашла!

Ничего не ответив, он подошел ко мне и опустился рядом на колени, стирая с обложки, постоянно опускающиеся перья. Сдавшись, решив, что бороться с постоянно падающими перьями бесполезно, он просто положил ладони на нее и прижал так плотно, словно они замерзли, а она могла их согреть.

— Это она, — тихо прошептал друг, завороженный этой красотой.

Руки, его тряслись в этот момент, глаза бегали из стороны в сторону, а голос дрожал от волнения. Вот уж не думала, что мой друг так трепетно относится к таким вещам.

— Давай кольца! — волнуясь, попросил он, и все теми же трясущимися руками снял свое кольцо с безымянного пальца, и кольцо Мии с мизинца.

Я поступила точно так же, сняв свое кольцо и кольцо Джона, которое висело у меня на цепочке.