Вернуться в осень

Сергей почувствовал, как в его душе поднимается волна сшибающего ликования. Все, он допустил эту мысль в свою голову, он принял ее — и в его голове начало наступать маленькое праздничное безумие. Она что, любит его? Его! Вроде бы любит, без шуток… Прекрасная принцесса с синими глазами, к тому же — спрыгнувшая с подиума, где вышагивают лучшие фотомодели мира. Кого — его! Невзрачного, неизвестного, бедного, короче — лоботряса. Это ж надо! Как такое могло произойти?

«Надолго ли? — тут же пискнул в голове противный голосок прирожденного скептика. — Ты будешь всегда от нее зависеть. И все твои слова о любви всегда будут попахивать простой зависимостью…» Сергей вздохнул — это правда…

Он повернулся назад, не поднимая глаз. Принцесса с усмешкой наблюдала за ним.

— Я сомневаюсь, что смогу жить во дворце, — сказал Сергей.

— Что, опять шевельнулась в душе «невера»?

Сергей вскинул удивленные глаза — она что, читает его мысли?

— У вас все написано на лице. — Ее насмешливые глаза обескураживали и сводили на нет все продуманные доводы. — Вы знаете, Сергей, по-моему, я вас поняла. Я поняла ваши мысли и ваши проблемы.

— Разве я это скрываю? — удивился он.

— Вы их не знаете сами, — продолжала улыбаться она. — Ваша проблема в том, что вы не верите сердцу и как следствие — чувствам, светлым чувствам. Вы все пытаетесь осмыслить и подогнать под холодную разумную логику. Человеческий ум и благоразумную мудрость. В вашей голове все расставлено и установлено на своих, извечно своих и прочных местах. Золото — богатому, свобода — рабовладельцу, победа — лидеру, мудрость — академику, знатность — именитому, талант — признанному, леди — полковнику, стражник — кухарке. Только так и не иначе. А если иначе, то дисгармония, хаос и ничего хорошего. Вы можете быть со мной не согласны, но это все равно так.

Сергей усмехнулся, почесывая висок. Почему он должен быть не согласен?

— И вы не верите сердцу, — продолжала она. — Не верите в прочность и неизменность светлых чувств, в то, что они могут быть важнее всего остального, житейского. Не только превосходить все неудобства, но и давать радость. Благородство, любовь, терпение, преданность, надежность, сострадание, радость, милость, самоотверженность, работоспособность. Особенно в среде тех — у кого, по вашему мнению, все есть.

Сергей молчал. Светлые чувства? Есть они, есть. Причем у всех. Но вряд ли — долго и постоянно. Они взлетают — как всплеск воды, чтобы потом успокоиться и опять уйти в глубину…

— Короче, вы не верите Богу, Сергей, — сказала Илламия. — Не верите в Эргану и благословение. Не верите, что если что-то дается небом, то это еще не все. Потому что вместе с подарком даются и силы, чтобы его понести, и радость — что его подарили. И это — навсегда, у Неба ничего не бывает временным. Но вы не верите Небу, Сергей.

Сергей нахмурился. Опять всплывает старая песня?

— Да верю я Богу, верю — не надо про это. Верю я Богу. Вы этого не знаете, но для меня весь мир вокруг доказывает это. Но я верю и жизни. И в то, что люди — везде люди. И старое всегда останется старым. И каждому — свое.

— Тогда верьте этому, верьте жизни — но верьте полностью, а не частями. — Илламия сложила руки на груди и откинулась на спинку стула. — Ибо история изобилует примерами. Великий художник Эрко Гата до сорока лет рисовал в подворотнях — только за горячий обед, прежде чем получил признание. Маршал Ажан Го — сын кузнеца из небольшой деревушки. Сам Командор из Империи долго служил простым вестовым при штабе обычной имперской бригады… Лучший голос Шеола Арма Брок всю жизнь горячо любил свою жену — простую танцовщицу из кабаре… Старое не обязательно останется старым, Сергей. И никто не может знать, какое именно свое будет потом у каждого.

Сергей улыбнулся — с ней было трудно спорить.

— Это все великие люди. Они были рождены для великих дел и стремились к великим делам. Дело в том, что я ни к чему не стремлюсь и ничего великого не хочу. Я очень тихий — в душе. Мне нужен только мир и спокойствие, и лучше — если без сильных треволнений.

— Другими словами — семейное счастье. — Принцесса согласно кивнула и тоже улыбнулась. — Вот мы и пришли к главному. Потому что именно это и нужно Энии. Потому что именно об этом и мечтает в душе всякая женщина. Независимо от знатности и положения. Нам совсем не нужны большие амбиции и великие стремления, глубокие запросы и людская слава, поверьте мне…

Сергей улыбался, глядя на нее. Кажется, он был разгромлен в пух и прах и тихо ползал, собирая свои осколки. Он не хотел ей говорить, чтобы не выглядеть упрямым ослом, но все равно остался при своем мнении.

— Все великие известны, — тоже улыбаясь, закончила свою мысль Илламия, — потому что они известны. Но есть большое множество неизвестных, судьбы которых тоже не похожи на «каждому — свое». Вы далеко не первый в истории, поверьте мне, Сергей. Просто они неизвестны, потому что не хотели известности, не считая себя великими. Они тихо жили и творили тихое счастье. И этим — более велики, чем любой из известных.