Вернувшийся к ответу

Детские книжки были ему теперь неинтересны, он их помнил наизусть. Стал читать запоем, хаотично, все, что было в их доме и в домах соседей. В голове его творился хаос и сумбур, сны ребенку снились фантасмагорические. В этих снах Арамис сражался на шпагах с Капитаном Сорви-голова, Евгений Онегин охотился в Аравийской пустыне на львов вместе с Григорием Печориным, а Павел Власов из горьковской «Матери» без ума влюбился в Миледи…

Жизнь воспитательниц детского сада, куда ходил маленький Марков, изменилась в корне. Заняты они теперь были только во время завтрака и обеда. Все остальное время принадлежало Аркаше. Он пересказывал сверстникам прочитанное накануне, щедро разбавляя содержание книг своими фантазиями и домыслами. Кто знает, может, именно тогда и зародилась в нем эта неистребимая и всепоглощающая тяга к сочинительству…

***

Беда пришла нежданно-негаданно. На семейном совете было решено, что хватит-де молодому человеку дурака валять, пора заняться делом. То бишь – учиться музыке. И ладно бы – на гитаре, на балалайке или, на худой конец, на гармошке. Так нет же, оглушили так оглушили. Отдали, подумать только, на скрипку! И еще этот старый дядька со смешной «бабочкой» под воротничком масла в огонь подливал и подливал: «Ах, у вашего ребенка идеальный слух, ах, какие у него музыкальные пальцы, ах, это, несомненно, будущий Ойстрах». Кто такой Ойстрах, Аркашка понятия не имел, но фамилия его чем-то пугала.

Соседи по двору добродушно посмеивались. Ну теперь нам в театр Навои (Большой государственный театр оперы и балета имени Алишера Навои в Ташкенте. – прим. автора) ходить не надо. У нас в Безымянном свой театр: Аркашка будет играть, Бублик – петь, а Валька – танцевать. Длинноногая Валька уже тогда училась в хореографическом училище и твердо знала, а жизнью своей впоследствии и подтвердила, что станет балетной звездой мировой величины.

Самое обидное, что у юного Маркова и впрямь был совершенный музыкальный слух, невероятно тонкие, гибкие и длинные пальцы, одним словом, все, что необходимо будущему скрипачу. Он устраивал дома скандалы, закатывал истерики, несколько раз ломал скрипку, сбегал с уроков. И все равно в музыкальной школе был первым. Как потом первым стал в музыкальном училище, в котором оказался сам не понял как.

***

Аркаша учился в седьмом классе, когда в их школе решили к Дню победы поставить спектакль «Землянка Симонова». Режиссерская задумка была несложной. Школьники, переодетые в солдатские гимнастерки и сапоги, собирались в сделанной их же руками из фанеры и картона бутафорской «землянке», читали стихи и пели песни на стихи Константина Симонова. Декорации тоже изготовили собственноручно, военную форму предоставила воинская часть, шефствующая над школой. Репетировали с увлечением, стихи Симонова ребятам нравились. Они даже коллективное письмо написали Симонову, в котором благодарили его за выдающееся творчество и сожалели, что он больше стихов не пишет. Писатель ответил, даже попросил их сделать фотографии со школьного спектакля и прислать их ему. Аркашка давно, уже несколько лет, «марал бумагу», как называл он те невнятные то ли дневниковые заметки, то ли литературные наброски, которые потом оседали в нижнем ящике письменного стола. А тут, после того как он несколько раз перечитал письмо Симонова, его словно осенило. Достав чистую тетрадь, он принялся за работу и уже через несколько часов, ненадолго задумавшись, назвал сей опус так, как, собственно, назывался их самодеятельный спектакль – «Землянка Симонова». Молодежную газету он, как тогда было положено всем школьникам его возраста, выписывал. Прочитав на четвертой странице адрес, отправился в редакцию. Не на шутку оробев, открыл первую же дверь и увидел просторную комнату, где за письменными столами сидели трое парней и две девушки. Все пятеро нещадно дымили сигаретами и чему-то весело смеялись.

– Тебе чего, парень? – поинтересовался тот, кто сидел ближе всех к двери. Глянул на смущенного мальчишку и, увидев в его руках несколько тетрадных листочков, прозорливо добавил: – Не иначе как заметку принес. Ну давай, юнкор, проходи, не робей. Показывай свое творение. Присаживайся поближе. Меня Сергей зовут. А тебя?..

Недели через две мама, доставшая из почтового ящика газеты, увидела на первой странице молодежки надпись: «Аркадий Марков, ученик 7-го класса ташкентской школы». Заметка была малюсенькой, от его текста остался только заголовок. И все же он был счастлив. В этот день ему исполнилось четырнадцать лет.

Глава пятая