Верные до конца

Высокий сосновый лес, подступавший к самому поселку, который так любила бабушка, задумчиво смотрел на суетившихся людей в милицейской форме, подсаживавших в „черный ворон“ старушку.

Ее любимый лес прощался с ней…

Дети раздетыми выбежали на улицу и тихо плакали…

Рядом с милицейской машиной стояла машина скорой помощи. Она сопровождала арестованную до тюрьмы…

Милая моя мама!

33 года тому назад ты провожала в последний арестантский путь своего мужа — моего отца, и теперь мои дети провожали тебя.

Тяжело мне сознавать твои узы!

Старенькая, больная, столько перенесшая страданий в жизни…

Родимая моя! О, если б мне дозволено было заменить тебя…

Что же преступного ты совершила?!

Ты в свои старческие годы выступила в защиту гонимых за веру…

„Спасай взятых на смерть, и неужели откажешься от обреченных на убиение?“ — Притч. 24, 11 — призывает Слово Божие.

Обязанность каждого честного человека при виде несправедливости и страданий человеческих — не промолчать!

Особенно, это право принадлежит матери, христианской матери…

И ты выполнила свой материнский, христианский долг по мере своих сил.

Этого тебе не могли простить гонители! Они много прилагали различных усилий, чтобы ты замолчала.

И когда они убедились, что твое материнское сердце озабочено судьбой не только твоего сына, преследуемого атеизмом, но что оно шире, ибо горе сирот и вдов-христианок — это твое горе, слезы гонимых за веру — твои слезы, тогда гонители решили и тебя бросить в тюрьму…

Они наивно полагали, что, взяв тебя и заключив в темницу, замолкнет всякий голос в защиту гонимых христиан…

Но этот голос звучит…

Он тысячеустый…

Он звучит у детской кроватки, где молятся маленькие дети о своем папе, томящемся за решеткой за правду Божию.

Этот голос звучит в непрестанных молитвах всего народа Божия; он звучит и в каждой подписи, поставленной в защиту гонимых, и в каждом мужественном свидетельстве об Истине Божьей перед гонителями…

И этот голос не заглушить!

Мне, как сыну, тяжело сознавать твои узы и переносить разлуку с тобой.

Ведь я лишен даже переписки с тобой…

Я лишен возможности ободрить тебя и получить твое хотя-бы письменное материнское благословение…

Еще несколько лет тому назад, когда мой путь проходил по северным лагерям, сколько утешения и ободрения приносили мне твои, полные материнской любви, письма! Каждое твое письмо было светлым праздником для меня!

Твои письма я бережно хранил и много-много раз перечитывал, сидя на нарах…

И в мое сердце вливались новые потоки сил духовных и упования на Господа!

Я снова перечитываю твои письма, полученные мной в лагерях Урала в 1967-69 г. г., и мне все более и более становится понятней твое материнское сердце, выступившее в защиту гонимых!

Письма моей матери

(1967-69 г. г.)

17 мая 1967 г.

Крепко целую тебя. Как твое здоровье? Все разговариваю с тобою и полна тревог и забот, но писать не пришлось. Я получила дорогое твое письмо для меня еще до свидания. Оно было утешением для моих старческих лет. Как часто мы не понимаем стариков — их слабости и их любви. Потом все приходит на память и огорчает. Но так или иначе, а человек приходит на землю, чтобы пройти и уйти.

Все дело в том, как пройти. Трудная дорога честности. Я не говорю о денежной только честности, но честности духовной, чтобы прямо смотреть, не кривить душой, не делать чего-либо в угоду личных выгод. Такой дорогой прошли многие, но в сравнении с общей массой их единицы. Ими восхищаются больше посмертно и считают по меньшей мере чудаками, когда они живут. Дух последнего времени и девиз: бери от жизни все. Очень быстро такие души, как бабочки, обжигают крылышки на огне и ползают уничиженные остальные годы своей жизни уродливо и опустошенно.

Твой путь труден. Я знаю, бывают горькие минуты одиночества, когда кажется, вот-вот упадешь под тяжестью креста. Не унывай и тогда — знай, за тучей солнце сияет. Ты еще молод, если тебе предначертано — переживешь и даже забудешь эти страдания. Уроки только вынесешь на всю жизнь. Хорошо выработать выдержанность, приобресть прекрасное качество уметь сдержать себя даже, когда касаются незаслуженно самого святого и благородного в твоей душе. Это самое необходимое в жизни… Я не хочу сказать о рабской покорности. В этом случае теряется достоинство человека и наследника вечной жизни.

Многое хотелось бы тебе сказать об огорчениях и радостях, но нет возможности. Пока все благополучно. Сады отцвели. Дни летят все вперед и вперед. И мы летим вместе с ними. Что принесем, как написано: „Дела их идут вслед за ними?“

Годы пройдут незаметно. Придешь домой, опять обнимешь всех, опять будет радость свободы.

Через день годовщина твоего заключения. Печальная и горькая. Крепись мое дитя, ты в тот день поступил благородно, как сын твоего отца. Да осенит тебя Господь светом Своим, да снимет всякую тяжесть с твоего сердца „Ты посылал на меня многие и лютые беды, но и опять оживлял меня, и из бездн земли опять выводил меня. Ты возвышал меня и утешал меня (Пс.70, 20–21).