Верные до смерти

Из дневника Государя: «8-го марта. Среда. Последний день в Могилеве. В 10 ч. подписал прощальный приказ по армиям… Простился со всеми чинами штаба и управлений… с офицерами и казаками конвоя и Сводного полка – сердце у меня чуть не разорвалось!.. В 4.45 уехал из Могилева, трогательная толпа людей провожала. Погода морозная и ветреная. Тяжело, больно и тоскливо».

Государь прибыл в Царское Село 9(22) марта в 11 часов 30 минут. На подходе к Царскому Он простился с придворными и прислугой поезда, поблагодарил гофмаршала князя Долгорукова, начальника походной канцелярии генерал-майора Нарышкина, флигель-адъютанта герцога Лейхтенбергского, флигель-адъютанта полковника Мордвинова и других за верную службу, пожелал всем добра и закончил словами: «До свидания…» Но сразу же поправил себя, сказав: «Прощайте!» Не хотел Он ни обманываться, ни обманывать в такую тяжелую минуту.

Правда слов Государя немедленно подтвердилась.

Встречать поезд на вокзал прибыл только полковник Е.С. Кобылинский, комендант Александровского дворца. Из воспоминаний Кобылинского: «Когда подошел поезд, Государь вышел из вагона и очень быстро, не глядя ни на кого, прошел по перрону и сел в автомобиль. С ним был гофмаршал князь Василий Александрович Долгоруков… Я не могу забыть одного явления. В поезде с Государем ехало много лиц. Когда Государь вышел из вагона, эти лица посыпались на перрон и стали быстро-быстро разбегаться в разные стороны, озираясь по сторонам, видимо, проникнутые чувством страха, что их узнают… Прекрасно помню, что так удирал генерал-майор Нарышкин и генерал-майор Цабель. Сцена была весьма некрасива».

Во дворце на вопрос Государя о свитских камердинер А. А. Волков в точности передал Ему слова графа Бенкендорфа: «Не приехали и не приедут». «Бог с ними», – ответил Царь. Он всегда умел скрывать свои чувства. «А Мордвинов, – отметил Волков, – был одним из любимых Государем флигель-адъютантов».

Почти мгновенно напрочь забыто то, что сформулировал некогда владыка Антоний (Храповицкий): «От верности Царю меня может освободить только Его неверность Христу».

Генерал А.А. Мосолов, начальник канцелярии Министерства Императорского Двора, писал: «Окружение Царя производило впечатление тусклости, безволия, апатичности и предрешенной примиренности с возможными катастрофами. Злой рок как будто преследовал все новые назначения. Честные люди уходили, их заменяли эгоисты, ранее всего думавшие о собственном интересе».

Приходится признать правоту Керенского, кричавшего, что поздно господам монархистам разыгрывать рыцарей, верных долгу: «…Монархисты предали своего Монарха. Если бы нашелся хоть один верный долгу полк, от нас тогда ничего бы не осталось. Государь остался без верноподданных. Процарствовав 23 года, Он очутился в жутком, нечеловеческом одиночестве».

Укорять Государя, что Он не предусмотрел предательство окружения, по словам И.Л. Солоневича, можно с такой же степенью логичности, как «поставить упрек Цезарю: зачем он не предусмотрел Брута с его кинжалом?»

Оснований считать, что Государь не разбирался в людях, также нет: просто жертвовать собой способны единицы. Рядом с Царем их, действительно, осталось мало. Но это было золото, которое прошло очищение огнем. Государь о них говорил: «Мне не жаль себя, а жаль тех людей, которые из-за меня пострадали и страдают. Жаль Родину и народ!»

Сам Он, завершая свое работничество во имя России, не питая никаких иллюзий о том, что Ему уготовано, сдаваться не помышлял. В родном Царском Он готовился к своему последнему, личному бою, к сражению, которое потребует всех нравственных сил, чтобы выстоять перед врагами, погубившими Его страну и народ. Выстоять даже ценой жизни любимой Семьи.

Дорогого стоит признание М. Кольцова, пришедшее из стана лютых врагов Государя и России и перечеркивающее их же измышления: «Где тряпка? Где сосулька? Где слабовольное ничтожество? В перепуганной толпе защитников трона мы видим только одного верного себе человека – самого Николая… Единственным человеком, пытавшимся упорствовать в сохранении монархического режима, был сам монарх. Спасал, отстаивал Царя один Царь. Не он погубил, его погубили».

Один старый солдат в те дни сказал, что желал бы отлить золотой памятник Николаю II. И не побоялся разъяснить набычившимся красным «товарищам»: «За то, что умел 22 года управлять такими ослами, как вы».

Не одно поколение в будущем будет задаваться вопросом: почему многомиллионная Россия не вступились за своего Монарха и Его Семью, как могла отдать Их на заклание?