Верный меч (ЛП)

Он поднялся с места и теперь стоял передо мной, наши глаза находились на одном уровне, его лицо было спокойно.

— Я верю, что ты примешь правильное решение.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Пивная, где заседали Уэйс с Эдо находилась немногим дальше полета стрелы от ворот замка, в верхней части улицы, называемой Kopparigat. Иначе говоря, улица Гончарная, как объяснил мне капеллан, когда я спросил его о дороге. Судя по всему, в последнее время их изделия не были востребованы, так как пивная была почти пуста.

В дальнем углу сидела пара молодых англичан. Они говорили в полголоса, поглядывая на нас так, словно мы могли их подслушать. За соседним столом спал старик, его седые волосы закрыли лицо, голова мирно покоилась рядом с кружкой. Место было сырым и душным; острый и кислый запах рвоты висел в воздухе.

Я рассказал Уэйсу и Эдо о предложении виконта, а так же об оплате, если они решат присоединиться ко мне.

— Он сказал, сколько предлагает? — спросил Эдо.

— Полюбому больше, чем мы сможем заработать здесь, — кисло ответил Уэйс, почесывая шрам под глазом. — Поговори с любым лордом в Эофервике, и увидишь, как мало стоит имя лорда Роберта. Они плюются при одном упоминании о нем, а нас считают дезертирами и предателями.

Значит, Мале был прав. Я вспомнил, как он разговаривал с Гилбертом де Гандом.

Я был уверен, что он принял самое активное участие в очернении имени моего сюзерена, хоть сам и не был в Дунхольме.

— Я думал, что они отчаянно собирают все свободные клинки, что смогут найти, — сказал я. — Особенно, учитывая приближение англичан.

— Похоже, жареный петух их еще не клюнул, — пробормотал Эдо.

К англичанам подошла служанка с кувшином и снова наполнила их кружки, лица парней сразу прояснились. Девушка была невысокой, но пухленькой и аппетитной. Ее волосы были скрыты под платком, лицо трудно было разглядеть в тусклом свете, но она казалась немного моложе Освинн.

Эдо обратился к ней на английском языке. Мы с Уэйсом знали несколько слов, но только Эдо, единственный из нас, мог говорить на этом языке правильно. Он, как и я, потерял мать в детстве, и его отец женился на англичанке. Мачеха невзлюбила Эдо, но отец хотел, чтобы сын ладил с его новой женой, так что мальчишке пришлось заниматься с ее капелланом и говорить по-английски с ней и ее слугами, что не прибавило ему любви к Англии и англичанам.

Девушка повернулась и медленно подошла к нам, крепко прижимая кувшин с элем к груди. Не знаю, почему она боялась нас. Конечно, мы были вооружены — я своим ножом, а мои парни мечами — но мало кто из мужчин в Эофервике, и норманнов и англичан, не носил оружия. Мы не были одеты ни в шлемы ни в кольчуги и никому не угрожали, тихо обсуждая свои дела.

Тем не менее, ее руки дрожали, когда она наливала нам эль, и она не поднимала головы, упорно глядя на кувшин. Ее круглые щеки покраснели. Она напоминала мне тех девушек, которых я в юности знавал в Коммине, хотя я не мог ясно вспомнить ни одной из них.

Она закончина наполнять наши кружки, и Эдо положил на стол перед ней монету. Она взяла ее с коротким реверансом и быстро отошла подальше.

— Интересно, — сказал Уэйс после того, как она ушла. — Значит, Мале, беспокоится, раз отправляет жену с дочерью на юг.

— И все же он может позволить себе отпустить шестерых рыцарей, — заметил Эдо. — В том числе трех собственных.

Оба они выжидающе посмотрели на меня, словно я должен был знать, что сейчас у Мале на уме.

— Я не знаю, о чем он думает, — сказал я, хотя я застал его над планом нового собора.

Он не казался особенно обеспокоенным тем, что армия противника находилась всего в сутках пути от города. Но я не сомневался, что Мале, как и многие лорды, с которыми мне приходилось иметь дело, не торопился показывать окружающим свое беспокойство. Я ни на мгновение не допускал, что он рассказал мне все, что знает о планах неприятеля. Он даже не сообщил, какого рода послание мы должны доставить в Уилтун, и кому оно предназначается.

— Когда надо выезжать? — спросил Эдо.

Я потягивал эль из своей кружки, наслаждаясь горьковатым вкусом.

— Завтра до полудня, — сказал я. — Но он хочет получить ответ к вечеру.

Эдо взглянул на Уэйса.

— Каковы наши шансы здесь?

— Стремятся к нулю, — Уэйс пожал плечами. — Мы могли бы подождать мятежников в надежде, что кто-то их лордов наймет нас в последний момент. Но я не собираюсь рисковать жизнью бесплатно, будь уверен.

Солнечный свет ворвался в распахнутые двери. Краснорожый англичанин средних лет стоял на пороге, тяжело отдуваясь и крича что-то непонятное. Парочка у дальнего стола вскочила на ноги, наш сосед проснулся и уронил кружку на пол. Трактирщик позвал служанку, и она поспешила в дальний конец комнаты.

Я поднялся слишком поспешно, как оказалось, и вздрогнул от укола боли в ноге. Эдо рядом со мной поднял руки в успокаивающем жесте и что-то говорил на их родном языке.

— Что происходит? — спросил я его.

Он покачал головой:

— Не знаю.

Снаружи послышались французские ругательства, а затем стук копыт и топот многих ног.