Верный меч (ЛП)

— Даю торжественную клятву, — ответил я, встретившись с ним взглядом, — перед лицом Господа нашего Иисуса Христа, служить вам, пока мой долг не будет исполнен. — Я знал слова присяги. Когда-то давно я говорил почти то же самое лорду Роберту с той лишь разницей, что обещал служить ему до смерти. Тогда я был уверен, что никогда больше не дам клятвы другому сюзерену, словно уже знал, как трудно будет это сделать.

Я закончил. Горло мое пересохло, и я сглотнул, чтобы увлажнить его. Дело было сделано.

Мале вернул крест на алтарь и отстегнул от пояса меч.

— Я даю тебе этот клинок, — он протянул мне ножны в открытых ладонях. Украшений на коже не было, рукоять обернута шнуром, чтобы не скользила ладонь, простой круглый диск навершия.

Я поднялся и медленно принял меч. Тяжесть стали надежно легла в мои руки, впервые после Дунхольма я держал в руках меч, хоть и такой простой, как этот. Я прицепил его к поясу и отрегулировал пряжку портупеи.

— Я дам тебе новую кольчугу, шлем и щит, — сказал виконт. — Но путешествовать ты будешь налегке. Приходите завтра к причалам в полдень. Там я дам последние инструкции.

— Значит, мы поплывем на корабле? — Я был удивлен.

Обычный маршрут до Лондона пролегал по суше, а не по морю.

— Дороги вокруг Эофервика стали опасными, — сказал Мале. — Я не хочу рисковать. На моем корабле «Крылатом драконе» вы спуститесь вниз по реке до Хамбре, а оттуда вдоль берега до одного из моих поместий: это место называется Алхбарг. Там вы получите лошадей и отправитесь по старой дороге до Линколии, а потом в Лондон. Гилфорд хорошо знает те места. Ты можешь довериться ему, если заблудишься.

— Понимаю, — кивнул я.

— Вот еще что. — Он достал из складок плаща кожаный мешочек и протянул его мне.

Я принял его, довольно увесистый, внутри звякнул металл. Я развязал шнурок и вытряхнул содержимое на ладонь. Ручеек серебряных монет растекся в руке, сверкая в свете свечи и холодя кожу.

— Этого должно быть достаточно, чтобы заплатить за ночлег, еду и все, что может понадобиться в пути, — сказал Мале. — Однако, если по прибытии в Лондон тебе понадобятся еще средства, обратись к моему управляющему Вигоду, и он даст все необходимое, чтобы доехать до Уилтуна и обратно. — Вигод. Еще одно английское имя. Я спросил себя, сколько еще англичан служит у виконта. — Надеюсь, ты меня не подведешь. — Его голубые глаза пристально смотрели на меня.

— Нет, милорд, — ответил я. Он наложил на меня ответственность, и мой долг не будет выполнен, пока я не доведу дело до конца. — Я не подведу вас.

Казалось, он собирается сказать что-то еще, но в этот момент двери распахнулись. Я поднял руку, чтобы защитить глаза от яркого света, ворвавшегося в часовню. Вошедший человек был в кольчуге и держал шлем под мышкой. Его лицо находилось в тени, и мне потребовалось время, чтобы узнать его, но когда он подошел ближе, я разглядел длинный подбородок и узкий лоб. Лорд Гилберт де Ганд собственной персоной.

— Лорд Гийом, — сказал он.

Либо он не заметил меня либо ему было все равно, но на этот раз высокомерное выражение на его физиономии сменилось озабоченностью.

— Что такое? — требовательно спросил Мале.

— Вас хочет видеть один человек. Посланник от врага. Он прибыл к городским воротам полчаса назад.

— Посланник? Чего он хочет?

— Кажется, командир мятежников хочет вас видеть, — сказал Гилберт. — Чтобы обсудить условия.

Мале замолчал. Я вспомнил о сомнениях, которые он высказал мне совсем недавно, и пытался понять, что происходит у него в голове. Как бы ни тяжело было наше положение, он же не собирается сдавать Эофервик? Гилберт внимательно наблюдал за ним, ожидая ответа. Интересно, Мале доверял ему так же, как мне?

— Я поговорю с этим человеком, — наконец сказал виконт. Он шагнул в сторону дверей. — Где он сейчас?

Он был не далеко. Посланник восседал на боевом гнедом коне посреди тренировочной площадки, куда сбегались посмотреть на него рыцари и слуги. Он сильно смахивал на медведя, обряженного в кожаную куртку и шлем, с ножнами на поясе. Если он и нервничал в окружении десятков французов, он не показывал этого. Казалось, он даже наслаждается вниманием, с широкой улыбкой принимая каждое брошенное оскорбление, словно знак чести.

Он склонил голову только когда увидел виконта.

— Уильям Мале, сеньор Гравилля, что за морем, — сказал он на довольно корявом французском. — Мой господин посылает тебе свой привет.

— Довольно любезностей, — оборвал его Мале. — Кто твой господин?

— Эдгар, — посланник отвечал громко, чтобы все во дворе его слышали, — сын Эдуарда, сына Эдмунда, сына Этельреда, потомка Седрика.

— Ты говоришь об Эдгаре Этлинге?

Посланник кивнул.

— Он хочет говорить с тобой сегодня вечером, если ты готов.