Верный меч (ЛП)

Крик капитана привлек наше внимание, и мы поднялись по сходням вслед за священником и обеими леди. Обер с палубы махал руками в сторону корабля: тем, кто отвязывал швартовочные концы и торопился вернуться на свои места, и тем, кто баграми отталкивался от пристани. По оба борта тридцать гребцов уже вставляли весла в уключины; наконец тридцать лопастей вспенили воду, поднимая волны. Они гребли назад, чтобы нос корабля отошел от берега; потом капитан начал бить в барабан, весла с левого борта поднялись в воздух, а по правой стороне продолжали работу, равномерно опускаясь в мутную воду.

Четыре конюха почти скрылись из виду, направляясь в сторону замка. Позади нас, на мосту в конце набережной туман начал таять, и сквозь него я видел тени людей, бегущих к нам, как призраки во мраке, с копьями и топорами.

— Посмотрите туда, — пробормотал я рыцарям.

Их были десятки, может быть, даже сотни, свет их факелов скользил по спокойным водам реки. Я снова почувствовал зуд в ладонях и мечтал попросить Обера вернуться, хотя знал, что не сделаю этого. Над крышами домов между замком и собором поднимался черный дым с проблесками пламени; я слышал, или думал, что слышу, голоса, разносимые ветром: «За Нормандию! За короля Гийома!».

Гилфорд склонил голову. Его губы шевелились в молитве, и я спросил себя, что он чувствует? Он был человеком Мале, и служил ему довольно долго, насколько я знал, но, даже если у него не было особой симпатии к мятежникам и Эдгару, все-таки они были его соотечественниками. Молился ли он за них или за своего господина?

— Шевелись, сукины дети, — кричал Обер, терзая барабан. — Шевелись, если хотите получить свои деньги.

Гребцы вошли в ритм, и корабль рванулся вперед, рассекая воды со скоростью меча. С каждым ударом весел пристань, склады, весь город отступал все дальше в туман. Где-то по улицам города ехал Мале со своим отрядом. Теперь от него зависела оборона Эофервика.

Высоко над нами проплыл замок с его высокой башней и частоколом, а мы стояли у борта, не говоря ни слова, просто наблюдая, как он становится все меньше и меньше, пока река не повернула к югу и даже самые высокие здания не исчезли из виду. Постепенно крики и гром боя растворились в тишине. Остался только звук барабана и плеск весел; наконец мы были одни.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Заросшие камышом берега скользили мимо в вечерних сумерках. Длинные ветки ивы покачивались на ветру, почти голые, с редкими каплями маленьких желтых сережек: крошечные точки среди мрака. Первые признаки весны.

Тихая река, спокойная в своем течении, плавно изгибалась по равнинной местности. Утиная флотилия продрейфовала вдоль нашего левого борта, внимательно рассматривая нам глазами-бусинками, когда мы поравнялись с ними. Не было слышно ничего, кроме мягкого плеска весел о тягучую воду. Как отличался этот сонный покой от угрозы наводненных людьми улиц города; трудно было поверить, что мы еще утром находились в центре сражения. Но наступала новая ночь, и темные облака висели низко над землей, готовые пролиться дождем в любой момент.

Обер рядом со мной налег на румпель, потому что река изгибалась на запад в сторону последнего света дня, и из-под высокого носа «Дракона» разошлась по поверхности воды широкая дуга. По правому берегу в поле зрения появилась деревня — всего два столба дыма, но когда мы подплыли поближе, я смог разглядеть костер, а затем стайку халуп, теснившихся вокруг длинного деревянного дома под соломенной крышей — низкая прямоугольная тень на фоне серого неба. Интересно, кто там жил: был ли это один из немногих английских танов, сумевших сохранить свою землю при короле Гийоме, или — что более вероятно — новый нормандский господин.

— Драх, — сказал Обер, мягко шевеля румпелем. — Отсюда река течет на юго-восток до самого Хамбре.

С другого конца корабля донесся смех, там Эдо и Уэйс играли в кости с тремя дружинниками Мале. Они казались неплохими людьми; хотя я мало говорил с ними, но я не сомневался, что все они — люди меча, надо было только проверить, насколько толковые.

Я попытался присоединиться к ним днем, но вскоре обнаружил, что мои мысли блуждают и путаются. Произошло так много и за такое короткое время, мне надо было как следует все обдумать. Мы покинули Эофервик в такой спешке, что я до сих пор не понял, как попал сюда, и почему Мале выбрал именно меня для этой задачи.

Впереди река резко поворачивала влево, так резко, что, казалось, воды текут вспять. Обер крикнул своим гребцам, и те, что сидели на левой стороне подняли весла в воздух, получив недолгий отдых, в то время как те, что сидели справа, ускорили ритм. Корабль рванулся вперед, плавно следуя широкому изгибу, и когда русло выпрямилось, ритм гребцов замедлился, и весла по левому борту опустились в воду.