Верный меч

Глаза у него были лучше, чем у меня, мне пришлось прищуриться, чтобы разглядеть корабли. В самом деле, они стояли там, тесно прижавшись к обоим берегам. Мачты были опущены, но я видел их корпуса, высокие борта и острые носы – тени на лунной воде. Боевые корабли, пересчитать их в темноте было невозможно. Возможно, среди них были те самые, которые гнались за нами несколько недель назад, а, может быть, и нет, но в любом случае Эдо был прав. Мы не могли высадиться на причале.

В то же время нам надо было где-то спрятать лодку, потому что обнаружив ее пустую на берегу, стражники могли поднять тревогу. Но в пределах города я не видел, где бы мы могли это сделать; земля вдоль берега была открыта, как пустая ладонь.

– Где же тогда? – Спросил Годфруа.

Я посмотрел вперед, ощупывая взглядом каждый берег, и нашел то, что нам было нужно. Издалека стены выглядели так, словно сбегали со склона вниз к реке, но было ясно, что на самом деле между крайним бревном частокола и кромкой воды есть небольшое свободное пространство. Оно не было широким и не выглядело легкодоступным, потому что было закрыто густыми зарослями камыша, наверняка растущими из толстого слоя ила. Для любого более многочисленного отряда эта щель была непроходимой, но мы могли бы протиснуться в нее. Лодку можно будет спрятать среди камышей, а нас шестерых будет не так легко обнаружить. Продолжая двигаться бесшумно, мы могли причалить по ту сторону стены и проделать оставшуюся часть пути до берега пешком.

– Туда, – сказал я, указывая на разрыв. – Между стеной и рекой.

– Это рискованно, – быстро ответил Эдо. – Если вдоль стены ходит часовой, нас заметят наверняка.

– Но они не ожидают нас, – возразил Уэйс, и я был благодарен ему за поддержку. – Они будут смотреть на юг, наблюдая за армией, и не обратят внимания на нашу маленькую веселую компанию.

Я взглянул на остальных, чтобы увидеть, что они думают.

– Я согласен, – кивнул Годфруа.

Радульф безразлично пожал плечами, и я подумал, а слушал ли он вообще? Лучше бы ему быть повнимательнее, иначе его убьют сегодня здесь, а, может быть, и нас всех заодно.

Я спросил:

– Филипп?

– Если причалы для нас закрыты, другого выбора не вижу, – ответил он.

Это был тот ответ, на который я рассчитывал.

– Очень хорошо, – сказал я, осторожно пробираясь на корму.

По дороге я захватил одно из весел, которое теперь использовал в качестве руля, чтобы направить нас к переправе, ближе к южному берегу, где низко нависающие ветви сосен давали нам некоторое подобие укрытия. Потом мы снова плыли по течению, и я прибегал к помощи весла, когда нас относило чересчур близко к берегу или слишком далеко от деревьев.

Город приближался с каждой минутой. Странно, ночью он казался намного больше, чем днем. Темные тени так изменили его облик, что мне было трудно поверить, что это то самое место, где я возвращался к жизни несколько недель назад.

Медленно, стараясь не шуметь, я застегнул пряжку ремня на поясе и убедился, что моя кольчуга полностью скрыта плащом. Стена приближалась – узкая полоска земли вдоль частокола. Я вглядывался в темноту, но не мог разглядеть силуэты людей. Бог был на нашей стороне.

Почти не дыша и опасаясь малейшего всплеска, который может выдать наше присутствие, я направил лодку в камыши. Нос раздвинул высокие стебли, раздалось тихое шуршание. Теперь я не видел ничего, кроме листьев камыша – впереди, позади нас, со всех сторон. Я хотел продвинуться к берегу как можно ближе, чтобы пройти пешком меньший путь, и направлял лодку туда, где дно казалось мне более плотным. Однако в темноте это было трудно определить, и вскоре я почувствовал, как дно скребет по земле, а еще через несколько мгновений лодка вздрогнула и остановилась. Я попытался грести дальше, на случай, если мы налетели на небольшую банку посреди открытой воды, но это было бесполезно.

– Будем высаживаться, – сказал я.

Я поднялся на ноги, продолжая низко держать голову, пока не убедился окончательно, что нас никто не видит. Частокол начинался в двадцати шагах от нас. Я выпрыгнул за борт и почувствовал, как ноги погружаются в мягкую грязь, а затем протянул руку, и взял свой щит, переданный Уэйсом. Я повесил его на шею и перекинул за спину.

Остальные последовали моему примеру, и мы двинулись к берегу. Грязь засасывала, хлюпала вокруг меня, и невозможно было знать, могу ли я доверить весь вес своего тела предательскому дну, поэтому я тщательно прощупывал землю перед каждым шагом. Еще десять шагов; я оглянулся на крепостной вал, понимая, насколько уязвимы мы сейчас. Мы были еще слишком далеко от берега. Если кто-нибудь увидит нас…

Раздался сдавленный крик, сопровождаемый громким всплеском, я повернулся и увидел Филиппа, бултыхающегося в мутной воде. Он пытался встать, но кольчуга тянула его вниз, к тому же, он запутался в плаще. Он брызгал слюной и кашлял так громко, что должен был перебудить весь город.

Я протянул руку, ругаясь себе под нос. Рядом раздалось сердитое кваканье, сопровождаемое шумом крыльев, и стая птиц взлетела в ночное небо.

– Филипп, – сказал я. – Давай руку.