Верный меч

Пока слова молитвы текли с языка, мой ум блуждал, я начал думать о предстоящей поездке, о благополучной доставке женщин в Лондон и нашей следующей задаче. Что за письмо вез капеллан и почему именно в Уилтун?

– Et ne nos inducas in tentationem, sed libera nos a malo. Amen. – Закончил я и открыл глаза.

Гилфорд вздохнул.

– Извини, – сказал он. – День у нас был долгий, и я нуждаюсь в отдыхе.

– Конечно, – ответил я.

Время для новых вопросов еще придет. Не было острой необходимости задавать их сейчас, впереди у нас было много дней путешествия.

– Я должен поговорить с леди Элис и Беатрис, прежде, чем спать, – сказал капеллан. – Я желаю тебе спокойной ночи.

– Спокойной ночи, отец.

Я смотрел, как он идет, не глядя на Уэйса, Эдо и прочих, чтобы присоединиться к женщинам на корме. Им нелегко было оставить мужа и отца на милость неизвестности, но у меня не было никакого желания нарушать их уединение. Мы постарались предоставить им свободное пространство, что на борту корабля, подобного этому, было задачей, почти невыполнимой. Правильнее, если с ними поговорит Гилфорд, он знал их лучше меня.

Некоторое время я сидел молча, глядя по сторонам. По правому борту поднимался из воды островок шагов тридцать или сорок в длину, на его вершине толпилось несколько голых деревьев. Еще один маячил впереди, черный и безликий на фоне лунных вод, но лицо Обера не выражало беспокойства, когда он наклонился к румпелю, обходя оба острова сразу. С тех пор, как мы миновали Драх, река постоянно расширялась, теперь она была шириной в три-четыре сотни шагов, возможно, даже больше. В темноте трудно было сказать, но теперь я не замечал теней в тумане; твердые берега сменились болотами.

Я поднялся с крадратного дубового сундука, на котором сидел, и прошел вдоль судна между двумя рядами гребцов, мимо мачты к носовой площадке, где рыцари все еще бросали кости.

Эдо поднял на меня голову и отодвинулся, чтобы освободить мне место среди игроков.

– Есть новости?

– Если повезет, мы доберемся до Хамбера к рассвету, – ответил я.

Радульф почесал свой большой нос.

– А что насчет Алхбарга? Когда мы будем там?

– Спроси капитана, – сказал я, наливая пиво из бурдюка в пустую кружку.

Второй крепыш – Годфруа, я помнил – дал тычка Радульфу в бок.

– Мы скоро уже сами превратимся в груду костей, пока ты соберешься бросить свои.

– Я их разогреваю, – сказал Радульф, энергично растирая что-то в ладонях.

– Да они уже горят!

Радульф разжал пальцы; маленькие кубики из резного рога покатились по палубе и замерли на пяти и шести. Он наклонился, чтобы собрать их, а затем передал кости Филиппу, который сложил руки и бросил, открыв две двойки.

– Сыграешь с нами? – Спросил Уэйс.

– Нам нужен человек, который справится с этим везунчиком, – мрачно сказал Эдо, указывая на кучу камешков перед Уэйсом, а затем на два последних перед собой. У Филиппа после его последнего броска осталось всего пять, у его товарищей немногим больше – по восемь.

– Я не начинаю войну, если не уверен в успехе, – сказал я, улыбнувшись. – Разве что начнем с начала.

Приглушенный крик раздался от смотровой площадки. Матрос указывал на берег за левым бортом. Нахмурившись, я поспешил к нему мимо Гилфорда и обеих леди.

– Что случилось? – Спросил я, глядя в темноту за его вытянутым пальцем. Трудно было что-то различить за пеленой тумана.

– Там, – сказал смотровой. Это был толстяк с объемистым пузом и густой бородой. – Между этими двумя насыпями, ближе к берегу.

Уэйс встал рядом со мной.

– Что там? – Спросил он.

Два островка, о которых говорил матрос, были словно связаны лентой тумана, светящейся в призрачном лунном свете. Между ними темнел силуэт, длинный и тонкий, бесшумно двигавшийся по поверхности воды. Я смотрел на него еще несколько мгновений, чтобы убедиться, что не ошибся, но когда ветер донес до нас слабый стук барабана, сомнений не осталось.

– Корабль, – пробормотал я.

Не один, за ним появился другой, потом еще и еще, пока они не собрались вместе: их была дюжина, а, возможно, и больше.

Это был целый флот.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Бормоча про себя проклятия, я повернулся и направился на нос корабля. Эдо был уже на ногах, но Радульф, Филипп и Годфруа не заметили ничего подозрительного и продолжали метать кости. Подойдя к ним, я задел свою кружку и разлил ее содержимое по палубе.

– Вставайте, – я не обратил внимания на их протесты. – К оружию.

Я шагнул вниз на мостки между рядами гребцов – все они выглядели изнуренными после дня почти непрерывного напряжения – изо всех сил торопясь по узкому проходу к центральной палубе судна.

– Обер!

– Я их вижу, – сказал он.

Некоторые из гребцов замедлили движения, другие вообще перестали грести, глядя за борт корабля на струйки воды, стекавшие с лопастей весел.

– Быстрее! – Рявкнул я им. – Вам платят не за посиделки.

Я добрался до кормовой платформы и встал рядом с Обером, который зорко всматривался в темноту.

– Первый корабль похож на наш, – сказал он. – Построен для хорошей скорости, для военных действий.

– Могут они оказаться нашими?

Он покачал головой.