Верный обманщик

— Ну что ж, — сказала она, когда Стюарт замолчал. — Вперед! На приступ вражеской крепости!

— Хорошие слова, — усмехнулся он. — Особенно если принять во внимание, что ты считаешь меня своим врагом.

— Именно так, — с дружелюбной улыбкой, но совершенно серьезно сказала Ариэль. — Кстати, Стюарт, — вдруг спохватилась она, — а ты не боишься, что твоей бабушке станет плохо с сердцем? Мне бы этого совсем не хотелось, ведь она-то мне не враг!

— Не беспокойся, сердце у нее крепкое, — ответил Стюарт. — К тому же я звонил ей из Лондона и предупредил, что приеду не один, а с одной прелестной молодой леди.

— Глупец! — презрительно изрекла Ариэль. — Ты разрушил всю интригу!

— Ничего подобного. Я ведь сказал, что приеду с леди. А ты, дорогая моя Ариэль, не леди.

— Ха! Можно подумать, ты истинный джентльмен!

Пройдя ряд роскошно отделанных покоев, они вышли на террасу, с которой спускалась на лужайку широкая лестница. В дальнем конце террасы, под полотняным навесом, стоял круглый стол, окруженный плетеными креслами. В одном кресле сидела сухопарая пожилая леди в длинном сиреневом платье. В другом, напротив нее, — женщина лет тридцати. Она была в элегантном желтом костюме, состоящем из приталенного жакета с длинными рукавами и узкой юбки длиной чуть выше колен. На ногах женщины были коричневые туфли крокодиловой кожи на высоченной шпильке. Крохотная сумочка из той же кожи висела на спинке кресла. В ушах женщины поблескивали сережки с золотистыми топазами в обрамлении крохотных бриллиантов. На тонком запястье правой руки сверкал золотой браслет элегантных часиков, тоже усыпанных топазами и крохотными бриллиантами. Одним словом, настоящее воплощение хорошего вкуса. Все такое безукоризненное, подобранное в тон и наверняка дорогое.

Петиция Хемилтон, догадалась Ариэль. И внезапно почувствовала, как в ней поднимается ненависть к этой ухоженной богатой дамочке. Эта особа в течение нескольких лет была женой Стюарта. Жила с ним в одном доме, обедала за одним столом, спала в его постели… Ариэль понимала, что охватившие ее чувства по меньшей мере странны. Но ничего не могла с собой поделать.

Пока они шли со Стюартом вдоль террасы, она пыталась объективно определить, насколько хороша Петиция. Да, пожалуй, недурна. Правда, по какой-то иронии судьбы красота Летиции относилась к тому типу внешности, который издавна ненавидела Ариэль. Она была очень худой, с длинными ногами, скорее тонкими, чем стройными. Ее волосы имели оттенок меди и были пострижены в виде каре. Черты ее лица были мелкими: вздернутый носик-пипка, маленький круглый ротик и круглые зеленые глазки, придававшие ей сходство с рыбой.

Отвратительная баба! — подумала Ариэль. И как только Стюарт мог посчитать ее сексуальной?

— Стюарт! — радостно воскликнула леди Джоанна, делая движение ему навстречу. — Ну наконец-то! А то я уж подумала, что ты решил податься на Французскую Ривьеру, как все наши соседи, молодые бездельники.

— Что за мысли, бабушка, с чего бы мне ехать на Ривьеру, где я был уже восемь раз? — рассмеялся Стюарт. Потом поцеловал пожилую леди в щеку, выпрямился и с легким прищуром посмотрел на бывшую жену. — Привет, Летти. Как поживаешь?

— Привет, Стюарт. Прекрасно.

— Да, вижу по твоему цветущему виду… Ба, а у меня для тебя сюрприз. Догадайся, кто эта очаровательная скромная малышка? — Он с лучезарной улыбкой обернулся к Ариэль.

— Гм! — Леди Джоанна с интересом и некоторой настороженностью посмотрела на Ариэль. — Надо полагать, твоя новая пассия?

— Бабушка! Ты заставляешь меня краснеть! Разве я когда-нибудь привозил в этот дом своих пассий? Нет, дорогая бабушка, Ариэль — моя жена.

— Кто-кто?! — испуганно встрепенулась старушка.

Лицо Стюарта приняло торжественное выражение.

— Моя законная супруга, баронесса Ариэль Хемилтон. Так что, — прибавил он с ослепительной улыбкой, — прошу любить и жаловать!

За этим шокирующим сообщением последовала весьма любопытная немая сцена. Леди Джоанна медленно водрузила на нос очки и воззрилась на Ариэль взглядом человека, которой только что получил известие о банкротстве. Прислуживающий ей пожилой дворецкий застыл на месте и смотрел на Ариэль так, будто это его собственный сын совершил недопустимый мезальянс и поставил под угрозу честь семьи. Молоденькая горничная в белом переднике, стоявшая за креслом леди Джоанны, сияла восторженно-изумленной улыбкой и делала какие-то странные, чуть заметные движения руками, будто собиралась пуститься в пляс. Что же касается Петиции, то снисходительно-насмешливая улыбка, бывшая до того на ее губах, сделалась такой неестественно широкой, что вызвала ассоциации с пациентом на приеме стоматолога. Проще говоря, все были в шоке. За исключением Стюарта, который нетерпеливо постукивал пальцами по спинке свободного кресла и имел вид человека, дожидавшегося, когда общество оправится от неожиданной радости и оценит по достоинству его сюрприз.

Первой оправилась леди Джоанна.

— Э-э… Значит, твоя жена, — с расстановкой проговорила она, посмотрев на Стюарта. — И… как, ты говоришь, ее зовут?