Верный паж госпожи

Единственный Райнер, о котором знала Тина, был Райнер Мюнстер, представитель крупного рекламного агентства. Контракт с этим агентством был золотой мечтой каждой модели. Золотой и практически неосуществимой.

Правда, Алиса Липецкая последние дни то и дело роняла смутные намеки на то, что ее ждет огромный карьерный прорыв, и пару раз упоминала представляемое Райнером агентство… но даже если это было правдой, если Алиса не выдавала желаемое за действительное – при чем тут сама Тина?

Нет, наверное, Шапошникова действительно, как обычно, болтала ерунду…

Пожав плечами, Тина двинулась обратно в зал.

На пороге она на секунду задержалась, заново привыкая к сиянию огней, сверканию бриллиантов, грохоту музыки. Оглядев публику, изо всех сил изображающую неумеренное веселье, она вдруг ощутила странное чувство.

Все в этом зале прикидывались не тем, чем и кем были на самом деле.

Злейшие враги прикидывались закадычными друзьями, воротилы бизнеса прикидывались клоунами, а светские болтуны – серьезными бизнесменами; стареющие женщины прикидывались юными девушками, а действительно молодые девицы, впервые проникшие на такую тусовку, изображали опытных и прожженных светских львиц, «It girls». Стразы прикидывались бриллиантами, а настоящие многокаратные бриллианты подделывались под гламурные стразы от Сваровски. Фальшивые, показные эмоции прикидывались подлинными чувствами, а подлинные чувства всячески маскировались. Впрочем, из подлинных чувств в этом зале были разве что зависть, ненависть и страх разоблачения.

Оглядывая зал, Тина увидела в дальнем углу Леонида.

Он разговаривал с каким-то мужчиной, причем даже издалека было видно, что предмет разговора чрезвычайно волнует обоих.

На подобных тусовках существует неписаное правило: разговор не должен продолжаться больше двух минут. Привет – привет, где был вчера, куда пойдешь завтра, где отдыхал летом, куда собираешься зимой – и все, разошлись, тусовка – не место для долгих разговоров, особенно с малознакомыми людьми.

Но Леонид с незнакомцем все продолжали свой разговор, они явно обсуждали что-то важное.

Вдруг собеседник Леонида опасливо оглянулся – возможно, он почувствовал спиной устремленный на него взор Тины или просто осмотрелся – не подслушивает ли кто их тайный разговор.

И тут Тина замерла, ее рот пересох от волнения: широко расставленные блеклые глаза, пепельный ежик волос, странно перекошенный вечной презрительной гримасой рот…

Снова этот человек! Тот, которого она видела утром на показе, за кулисами, в то самое время, когда убили Алису…

Тина бросилась через зал к Леониду.

По пути ее то и дело кто-то окликал, она машинально отвечала на приветствия малознакомых и вовсе не знакомых людей.

Наконец она пробилась в тот угол, где видела Леонида с загадочным незнакомцем.

Леонид стоял на прежнем месте, неторопливо потягивая коктейль, но рядом с ним никого не было.

– Кто это был? – выпалила Тина, с трудом переведя дыхание.

– Кто? – равнодушно переспросил тот, чуть отступив в сторону. – Взять тебе еще один коктейль?

– Подожди ты со своим коктейлем! – Тина повысила голос. – Кто был этот человек? Тот, с кем ты только что разговаривал?

– Официант, должно быть, – Леонид недовольно поморщился. – Но я с ним вовсе не разговаривал, я лишь взял у него бокал…

– Прекрати! – на этот раз Тина уже кричала. – Прекрати делать из меня дуру! Я видела…

– Это ты делаешь из себя дуру! – прошипел Леонид. – Какого черта ты кричишь? На нас уже оглядываются! Это неприлично в конце концов! Ты что – нанюхалась со своей подругой? Это, конечно, твое личное дело, но веди себя прилично!

Тина удивленно уставилась на него. Прежде он никогда не разговаривал с ней так грубо. Правда, и она прежде не кричала на него. И прежде он не врал ей… по крайней мере, не врал так явно, так очевидно, как сейчас.

Она пригляделась к Леониду, будто увидела его впервые.

Толстый, лысый, уверенный в себе тип… такой, как все мужчины в этом клубе. Ну, или почти все. И, как все окружающие, он прикидывается не тем, что есть на самом деле.

Он изображает силу, влияние, уверенность в себе, но сквозь все это проглядывает самый настоящий страх?

Тина чуть было не спросила его – чего ты боишься?

Хотя она прекрасно знала, что правилами игры такие прямые, такие откровенные вопросы запрещены. Они просто неприличны.

– Извини… – проговорила она, виновато опустив взгляд, – сама не знаю, что на меня нашло…

– Это ты извини меня, девочка… – проговорил Леонид прежним, мягким и сочувственным голосом. И сам он был прежний – мягкий, терпеливый, заботливый. – Ну как – хочешь еще один коктейль?

– Ты прекрасно знаешь, что я могу позволить себе только один! Может быть, мы уже поедем? Я устала, а завтра довольно трудный день…

– Еще буквально пять минут, девочка! Мне нужно поздороваться еще с двумя-тремя людьми…

Через полчаса они уже ехали по ночной улице в черном «Кайенне».

Тина откинулась на мягком кожаном сиденье, полузакрыв глаза.

Она тоже прикидывалась – прикидывалась спокойной, умиротворенной.