Верный рыцарь, или Ужин в городе миллионеров

– У журналистов свои источники информации. Я же вольный парень и ловлю информацию там, где другие пасуют. Разве я тебе не говорил об этом?

– Говорил.

– У русской мафии на Лазурном Берегу тоже случаются проколы и просчеты. Она тоже под колпаком, хотя, может, и не догадывается об этом. Утечка и слив информации идет постоянно. Крупная рыбка жрет мелкую. Понимаешь? Но это мои источники и мои каналы. Меньше знаешь – лучше спишь, – неожиданно заключает он.

– Она русская, эта девушка?

– Да. Из наших. Она уехала семь лет назад. Ее зовут Олеся. У нее была сестра. Успешная модель. Но она недавно погибла. Выбросилась из окна. Сдали нервы. У моделей это бывает.

– Мы выезжаем завтра?

– А зачем нам терять время? Каждый день дорог. Я созвонюсь с Олесей, и мы подъедем к ней.

– Идет! – Я замолчала.

Макс встал и обнял меня за плечи:

– А теперь спать!

Я проснулась от того, что чьи-то волосы щекотали мне шею. Я повернула голову: Макс спал рядом, чуть приоткрыв рот и раскинув руки. Его правая рука лежала на моей груди. Я сняла ее, и Макс что-то пробормотал. Я рассмеялась. Мы спали обнаженными, и тепло его тела приятно грело меня. Я чуть отодвинулась, а потом рывком поднялась с кровати. Накинув халат, я подошла к балкону и открыла дверь. Судя по прохладному воздуху, было еще очень рано, но запах свежей выпечки из кафе напротив уже щекотал мои ноздри.

– Доброе утро! – Макс вырос сзади внезапно. Он обнял меня и крепко прижался своим телом. Я рассмеялась.

– Стой и не двигайся! – шепнул он мне. Его восставшая плоть медленно входила в меня. Я слегка прогнулась вперед, опираясь о косяк балконной двери. Ровное блаженное тепло разлилось внутри меня. Я застонала и откинулась назад. Рука Макса стиснула мою грудь, и я почувствовала, как набухли соски. – Расслабься, – шепнул он мне. – Смотри, какое прекрасное утро. И ни о чем не думай…

Вряд ли я могла в эту минуту о чем-то думать – только о Максе, о его горячих руках, его обжигающем шепоте. Он шептал мне нежные словечки, при этом покусывая мочку уха, и с каждым разом я ощущала, как силы покидают меня, и я вот-вот, полностью обессилев, просто упаду в его объятья и останусь там навсегда.

На горшок с петуниями сел воробей и весело завертел головой. Небо как перевернутая чаша накрывала дома и зелено-изумрудные деревья. Макс в последний раз прильнул ко мне и замер.

– Ника! – его губы скользнули по моей шее. – Моя Ника!

Он поднял меня и втащил в комнату. Смеясь, мы упали на кровать.

– Если б ты меня не подхватил, я бы рухнула прямо на пол.

– Я галантно помог тебе удержаться на ногах.

– Точно! Ты всегда такой тип-топовый кавалер?

– Почти!

Я провела рукой по его волосам.

– Слушай! Мне надо сбегать в магазин – купить нам продукты в дорогу. Мы же на машине поедем?

– Да. Но зачем нам продукты – мы поедим в кафешках.

– Нет – Я подняла вверх указательный палец. – Я люблю, чтобы в дороге был термос, бутерброды – все как надо.

– Ну если так… – Макс развел руками. – Не возражаю.

Я быстро оделась и вышла на улицу. Магазин, как объяснила мне Элизабет в первый же день моего пребывания в Каннах, находится за углом.

За кассой сидела молоденькая негритянка, весело сверкая белоснежными зубами. Я накупила продуктов, вышла из магазина и села на лавочку под пальмой. И здесь меня накрыла такая мощная волна раскаяния, что захотелось плакать. Я закрыла лицо руками и зарыдала. И ничего не могла с собой поделать. Я была с Максом, мне было хорошо с ним, и получается, что я предала Олега. Предала нашу любовь, наш мир, наше прошлое. Как случилось так, что я с такой легкостью отреклась от него?

И здесь я вспомнила, как мы с ним познакомились. Обычно я гнала эти воспоминания от себя – слишком они были болезненными. Я тогда была в больнице: моя мать умирала. У нее был рак желудка последней степени. Она умирала тяжело, болезненно. Страшно исхудала за последнее время – она стала практически вдвое тоньше и худей. Я сидела внизу и плакала. Олег проходил мимо. Он пришел к своему старому другу – врачу-хирургу – повидаться и поговорить. Он уже почти прошел мимо меня, но вдруг резко остановился и спросил, почему я плачу. Я подняла на него глаза и неожиданно для самой себя все ему рассказала: моя мать умирает, а я ничем не могу ей помочь. Он сел рядом и стал слушать меня. Внимательно, не перебивая. Я физически ощущала, что от него идут волны доброжелательности и участия. Он взял мою руку и стал ее поглаживать. Я замолчала. Вот если бы у меня был брат! Я так хотела сестру или брата, а так я совсем одна. И что теперь будет…