Известный христианский подвижник XX века Антоний Сурожский так описывает свою Встречу. Дело происходило в начале века, времена были смутные, надвигалась революция. Атеизм родился задолго до него, семья жила сугубо материальной жизнью: надо было просто уцелеть, надо было знать, где переночевать, а также раздобыть что-нибудь, что можно съесть. И так изо дня в день. В четырнадцать лет мальчик поклялся себе, что если он не отыщет для себя смысл жизни, ради чего ему надо жить, он покончит самоубийством. Назначенный срок подходил к концу, а смысл так и не открылся, и юноша уже решил кончать свое существование. И вот накануне назначенного дня их класс принудительно загнали на беседу с отцом Сергием
Булгаковым. Богослов говорил громко, и это отвлекало юношу от его мрачных мыслей; священник пытался донести до сознания маленьких зверят всё самое сладенькое, что есть в Евангелии: кротость, смирение, тихость – все рабские свойства, которые не только вызывали презрение, но раздражали своей непрактичностью и ещё большей, чем была в душе у парня, бесцельностью. Разозлившись, он поторопился домой, имея на уме проверить: неужели в Евангелии, книжке, которая пережила века, содержатся только глупости для слюнтяев, о которых вещал священник. Попросив Евангелие у матери, он с удивлением обнаружил, что их аж четыре, но коль так, то должно быть и самое короткое; и он принялся читать написанное Марком. Дальше предоставим слово отцу Антонию.
«И вот я сел читать; и тут вы, может быть, поверите мне на слово, потому что этого не докажешь. Со мной случилось то, что бывает иногда на улице, знаете, когда идёшь – и вдруг повернёшься, потому что чувствуешь, что кто-то на тебя смотрит сзади. Я сидел, читал и между концом второй и началом третьей главы Евангелия от Марка, которое я читал медленно, потому что язык был непривычный, вдруг почувствовал, что по ту сторону стола тут стоит Христос… И это было настолько разительное чувство, что мне пришлось остановиться, перестать читать и посмотреть. Я долго смотрел; я ничего не видел, не слышал, чувствами ничего не ощущал. Но даже, когда я смотрел прямо перед собой на то место, где никого не было, у меня было то же яркое сознание, что тут стоит Христос, несомненно. Помню, что я тогда откинулся и подумал: если Христос живой стоит тут – значит, это воскресший Христос».
Бог вне религиозных конфессий, Он – Нечто значительно большее, чем границы религий, Ему вообще не нужно быть религиозным. Правоверные иудеи, ортодоксы первой религии, узнавшей о единстве Бога, утверждают, что Господь и Его ангелы понимают только священный язык, иврит. Пусть будет так, ведь это нисколько не помешало семилетнему Пашке получать похвалы напрямую от Всевышнего, а юному воинствующему атеисту стать отцом Антонием и нести благую весточку людям: Христос воскрес!
Религия нужна человеку, чтобы через её призму человек мог увидеть себя в Боге, своё место в Его мире. Следовало бы допускать в религию только тех, у кого произошла Встреча, иначе умники от религии никогда не прекратят споры о том, кто правее в вере, являясь, по сути, не правоверными, а всего лишь фанатиками той или иной конфессии. От этой болезни было бы легко выздороветь, задав один лишь вопрос: Господи, что я могу для Тебя сделать? Коль Ты есть всё и Ты во всём, то, что я могу сделать для седой своей матери, чем могу порадовать жену и детей, хватит ли сил, чтоб примириться с врагом и не осуждать соседа? Но тот, кто отверг Встречу, неустанно требует: коль Ты Бог, то дай мне! дай! дай! И это очень усугубляет болезнь.
Встреча может изменить вашу жизнь. Покаяние, это, прежде всего, Встреча. По-гречески покаяние звучит как «метанойя», что означает «перемена ума». Перемена линии персонального биоинформационного времени, линии жизни. Помните график депрессии?
Александр Сергеевич Пушкин свою Встречу закодировал в сказке. Приведём отрывок.
Три девицы под окном
Пряли поздно вечерком,
(человек и веретено времени)
«Кабы я была царица, —
Говорит одна девица, —
То на весь крещеный мир
Приготовила б я пир»,
(общественная, психологическая часть жизни)