Верой и правдой. Битвы фельдъегеря (сборник)

У Алексея с непривычки отваливалась левая рука, в которой он держал тяжеленный, не меньше пуда, щит-скутум. Сделан он был из дерева, по краям окован железной полосой, с железным умбоном в центре, высотой полтора метра и шириной в полтора локтя, укрывающий воина почти целиком. Снизу, с торца, он имел два металлических выступа, которые можно было воткнуть в землю. Они позволяли выдержать удар набегавшей чужой пехоты, давившей массой.

После отдыха отрабатывали защиту в обороне. Щиты стояли на земле, и по команде «Коли!» пехотинцы кололи воображаемого противника мечами. К вечеру после таких упражнений всё тело ныло и просило отдыха.

После сна, или, вернее, забытья, — учеба продолжалась. Метали в цель пилумы — короткие копья, учились пропускать через строй свою конницу. И каждый день — новое занятие, вроде рубки мечом чучела из хвороста, обустройства походного лагеря, рытья рвов на время.

В походе каждый пехотинец был похож на мула. Кроме щита и оружия, он нёс запас провизии на три дня, колья для обустройства лагеря, лопату, пилумы или дротики для метания. И учебные походы в окрестностях лагеря проводились регулярно, невзирая на погоду. Но и новобранцы втянулись, они уже легче переносили невзгоды.

Пролетел месяц, солдатам выдали первое жалованье. Актит подбросил на ладони серебряные силиквы:

— Дурень ты, Алексей! — они немного сблизились за прошедший месяц.

— Почему? — не понял Алексей.

— Надо было в катафракты наниматься.

Алексей уже знал, что катафракты — это тяжеловооружённые конные воины.

— Чтобы тяжёлый щит на себе не носить? — предположил Алексей.

— И это тоже. А главное — там платят золотом. Медяки хороши только в тратториях — расплатиться за вино да за луковую похлёбку с лепёшкой. Серебро не намного лучше — можно купить одежду или снять гулящую девку. А главные деньги — золотые. Кентархам, трибунам или гвардии платят только ими.

Откуда Алексею было знать эти тонкости, когда его уговаривал вербовщик?

— Актит, вот посмотришь — через год я буду декархом, а то и лохагом.

— Даже если ты будешь отдавать всё своё жалованье кентарху, у тебя ничего не выйдет!

— Попомни мои слова!

— Да ты хвастун, Алексей, а ведь даже вина не пил! Завтра у ромеев праздник, занятий не будет, свободный день. Давай завалимся в какую-нибудь забегаловку и отметим твоё первое жалованье!

— Согласен. Ты знаешь местечко получше?

— А как же! Там готовят такое жаркое на бараньих рёбрышках, что пальчики оближешь, и вино водой по ромейскому обычаю не разводят.

— Договорились.

На следующий день в лагере осталась только караульная кентархия. Часовые с завистью смотрели, как пехотинцы тянутся из лагеря в город. Вот ведь как получается: он уже месяц в империи, а города не видел.

Актит вёл его по закоулкам. Алексей вертел головой, стараясь запомнить дорогу — ведь ещё возвращаться придётся.

Забегаловку держал не ромей, а варвар — судя по лицу, одежде и акценту. Он встретил Актита, как старого знакомого, и провёл за стол в угол зала.

— Бараньи рёбрышки, вино, лепёшки и тушёные бобы — как всегда?

— У тебя хорошая память, шельмец! — Актит погрозил пальцем. Хозяин расплылся в хитрой улыбке и исчез.

— За что ты его шельмецом назвал?

— В прошлый раз я изрядно выпил и заказал молоденькую девку, а он привёл потасканную старуху, которой цена в праздник — половина нуммии. Но жратва у него знатная!

Прислуга принесла заказ. От глиняных мисок с жареной бараниной пахло восхитительно.

Они принялись за мясо, заедая его лепёшками и запивая вином. Алексей удивился: еда — с пылу с жару, вкусная, а вино — так просто великолепно. Бутылка такого вина в Питере стоила тысячу, а то и две рублей.

Съев баранину, пока мясо не остыло, они передохнули.

Прислуга принесла тушёные бобы — со специями, кусочками рыбы — довольно необычные на вкус. Алексей съел всё, вычистив миску куском лепёшки.

— Алексей, ты не забыл, что платишь ты?

— Как можно?

— Тогда закажи ещё кувшин вина — фракийского.

Принесли вино. Оно оказалось белым, сладковатым, с богатым послевкусием. Попробовав его, Алексей замычал от удовольствия.

— Живот схватило или вино не понравилось? — обеспокоился Актит.

— Наоборот! Вино просто отличное!

— Я же тебе говорил! Всё вкусно и дешевле, чем в центре или в порту.

Вот про порт он зря сказал — как накаркал.

В забегаловку заявились, судя по форме, военные моряки.

— Давай расплачиваться и валить отсюда, — заторопился Актит.

— Это почему? — удивился Алексей. — Мне хорошо.

— Моряков четверо, а нас двое. И они уже пьяненькие.

— И что?

— Ты не знаешь? Моряки вечно пехотинцев задирают — не любят они нас.

Актит помолчал.

— Впрочем, как и солдаты моряков.

— Мы не будем поддаваться на угрозы. Давай не спеша допьём вино и уйдём.

Но спокойно уйти им не удалось.

Моряки выпили, причём не закусывая, и один из них узрел в углу пехотинцев. Проходя мимо, он вроде бы невзначай перевернул локтем кувшин из-под вина. Кувшин был уже пуст, последние остатки вина плескались в кружках. Но кувшин перевернулся, покатился по столу, с грохотом упал на пол и разбился.

Моряки у входа закричали:

— Наших обижают! Да кто? Сраные варвары!