Вероятная причина (ЛП)

Был понедельник, 1 апреля, день принятия решения, в Мраморном дворце. Практически каждый апелляционный суд в стране, за исключением Верховного суда Соединенных Штатов, распространяет печатные или машинописные копии своих решений среди своих сторон в качестве единственного средства для изложения результатов рассмотрения дела. Но с незапамятных времен Верховный суд — единственный апелляционный суд с собственной типографией «выносил» свои решения устно. И «устно» означает то, что правосудие выбирает для этого. Это могло означать чтение девяностостраничного заключения — излюбленная тактика судьи Ловски. Или же очень краткое устное изложение основных законов и фактов в духе судьи Рэндольфа. Или, как в случае с судьей Берком, он начинался как резюме и развивался, волей-неволей, в глубокое изложение логики в законе, через исторические рамки Кодекса Юстиниана, Великой хартии вольностей, Кока, дайджеста Комина, Конституционного Конвента, вероятных (подтверждающих) взглядов Джона Маршалла, и неизбежно заканчивался соответствующими подборками из логики Берка в апелляционных решениях. Студенты юридических факультетов Джорджа Вашингтона и Джорджтаунского университетов, возможно, должны были получить печатное решение, чтобы выяснить, кто победил, но все согласились, что это был захватывающий опыт.

Усевшись, Эдмондс исподтишка обыскал взглядом первый ряд похожих на церковные скамьи сидений с красными подушками и нашел там лицо, которое заметил в прошлый понедельник, и лицо, которое не хотел видеть: лысый, дородный, бородатый, с глазами, полными сдержанной, жестокой хитрости. Эдмондс неслышно простонал. Пусть это пройдет. Но это не пройдет. Все было здесь, ждало. Он взглянул на сейф на тележке судебного чиновника. Он по-прежнему был заперт, но через несколько минут все это изменится навсегда.

Когда он вступил в должность десять лет назад, он поклялся соблюдать Конституцию и законы Соединенных Штатов. Месяц назад он швырнул на стол книгу Оруэлла «1984». — Осторожно! — выкрикнул он. И кого остерегаться? Бенджамина Эдмондса, доктора философии, ассоциированного судьи Верховного суда Соединенных Штатов и экстраординарного «пси». Ибо он считал весьма вероятным, что сейчас нарушит свою клятву и тем самым конституционные права другого человека. И таким образом он уничтожит, запятнает и дискредитирует на десятилетия священный институт, который поклялся сохранить. Для Хелен Норд (и откуда она знает?) это правда. Тайсон не спускал курок той роковой винтовки. Он знал. (И если уж на то пошло, как он узнал)? Итак, ему оставалось сделать одну вещь, настолько простую, настолько разрушительную, что дело Тайсона будет решено немедленно и навсегда. Это было незаконно, и только справедливость могла оправдать это.

Эдмондс заметил, что Пендлтон как будто изучает его краем глаза. Но тут верховный судья повернулся, и кивнул Хелен Норд, сидящей слева на дальнем конце. Она кивнула в ответ. Она была сама по себе.

Это, подумал Эдмондс, и есть главный парадокс. Хелен Норд, знавшая о существовании «пси», присоединилась к четырем своим братьям во мнении большинства, которое, по сути, считало «пси» недоказанным. И она сделает это, потому что это освободит человека, которого она считает невиновным.

Голос женщины был чистым и сильным. Она кратко изложила неоспоримые факты, прочитала единственный вопрос, заданный суду, и сразу перешла к делу. — По мнению большинства членов этого суда, ордер на обыск не был выдан по вероятной причине, как того требует четвертая поправка, поскольку магистрату, выдавшему ордер, не было разъяснено основание информации. «Агилар против Соединенных Штатов». Этот вывод требует дальнейшего вывода о том, что доказательства, полученные в результате обыска, являются неприемлемыми в соответствии с пятой поправкой. Из этого следует, что обвинительный приговор Тайсону должен быть отменен и что он имеет право на новый суд, в котором эти запятнанные доказательства должны быть исключены.

Было еще что-то, но Эдмондс слышал только обрывки фраз. Его глаза смотрели в глаза, и сквозь них — на Филипа Дофера. В каком-то странном, почти реальном смысле они оба находились в течение следующих нескольких минут даже не в этом огромном зале, а в пустой комнате в офисном здании на восточной стороне Манхэттена, где Дофер стоял на коленях у открытого окна, поглаживая винтовку, лежащую на подоконнике, и ждал.

Каким-то образом мимо проплыл голос Хелен Норд, похожий на клочок бумаги. — ... последствия рассуждений, на которых настаивал Нью-Йорк... суть конституционной власти... мы не отступаем от...

И теперь он видел, как коленопреклоненная фигура напряглась и замерла. Бородатая щека лежала на деревянном прикладе в смертоносной нежности, глаз смотрел сквозь телескопический прицел, а палец в перчатке начал передавать несказанное сообщение на спусковой крючок.