Вероятная причина (ЛП)

«Я думаю, не исключено, что человек, подобен личинке, которая готовит полость для крылатого существа, которого она никогда не видела, но которому суждено быть. Что человек может иметь космические судьбы, которых он не осмысливает».

— Судья Оливер Уэдделл Холмс

* * *

— Спасибо всем, что пришли, — сказал главный судья Пендлтон собравшимся судьям. — После событий прошедшего полудня я решил, что будет лучше провести последнее, в высшей степени неофициальное заседание, чтобы свести концы с концами по делу Тайсона. Вы видели вечерние газеты? Он раздал копии по кругу. — По-видимому, существуют всевозможные предположения. «Ивнинг Стар» думает, что компаньоны Дофера каким-то образом забрали фотографию, положили ее в сейф и предали его. «Дейли Ньюс» рассматривает это как заговор с целью убийства Верховного судьи. Они требуют расследования в Конгрессе с полным освещением на телевидении и в прессе. Только «Пост», кажется, заметила, что мы освободили Тайсона и одновременно сохранили конституционные права Дофера. Они тоже не аплодируют. Но, по крайней мере, нам не нужно больше беспокоиться о Дофере. Он был экстрадирован и находится на пути в Нью-Йорк.

— И он вернет этот же самый вопрос прямо сюда, я имею в виду доказательства, полученные ясновидением, — сказал Мур.

— Не обязательно, — охотно ответил Пендлтон. — Я думаю, что каждый член этого суда автоматически дисквалифицируется для участия в любом будущем деле «Дофер против Нью-Йорка». Мы все оказались свидетелями. Если мы когда-нибудь получим петицию на истребование дела, нам придется отказать.

— Значит, Нью-Йорку придется справляться с этим самому, — задумчиво произнесла Хелен Норд. — На этот раз, с признанием в открытом суде, перед несколькими сотнями свидетелей, как Уинтерс может проиграть?

— Особенно если ему не придется беспокоиться об апелляции в этот суд, — пробормотал Блэндфорд.

— Зачем мы здесь, мистер Пендлтон?— спросил Роланд Берк.

— Ну, я подумал, что мы могли бы провести окончательное обсуждение. И когда мы закончим, я бы хотел, чтобы вы поставили свои подписи на сувенире для Оливера Годвина. Его отставка вступила в силу после закрытия суда сегодня днем.

— Давно пора, — выдохнул Берк.

Пендлтон пристально посмотрел на него и откашлялся. — В этом деле произошло много такого, чего некоторые из нас не понимают. Как по волшебству появилась фотография. Вообще-то, две фотографии.

Берк резко сел. — Две фотографии?

Пендлтон неопределенно посмотрел на него. — Да, две. Я перейду к этому позже. Я не знаю, что все это значит. Либо мы сталкиваемся с самым колоссальным мошенничеством в нашей карьере, мошенничеством, в котором участвует множество людей с хорошей репутацией, либо... мы только что испытали воздействие «пси», как в «цирке с тремя аренами». В Годвина выстрелили в упор. Но пуля, если она вообще была, исчезла в воздухе. Да, кажется, вокруг меня происходит много такого, о чем я не знаю и, возможно, не пойму, если узнаю. Я хочу оставить это в покое. Я не буду расспрашивать дальше. Ничто из этого не должно мешать и не имеет отношения к продолжению работы этого суда. И поэтому в заключение позвольте заверить вас, что я никого не порицаю. Совсем наоборот. Я думаю, что мы все в большом долгу перед кем-то, или, возможно, перед несколькими. Наконец, я очень рад, что мы все живы.

Господин судья Берк был в недоумении. — Вы хотите сказать, что это конец этого дела? Что мы прошли через все это, и до сих пор ничего не решили? Что это за логика? Разве мы не должны отказаться от своего мнения, отложить все это дело для повторного слушания и что-то решить?

— И что же мы решим?— сказал Пендлтон. — Должны ли мы принять судебное извещение, что «пси» существует?

— Конечно, нет. Вы все переворачиваете. Все, что я имею в виду, мы не можем уклоняться от этого вечно. Это только первый случай. В следующей судебной сессии будет полдюжины.

— А что, по-вашему, мы должны делать, брат?— спросил Блэндфорд.

— Понятия не имею. Я знаю, что вы все против меня. Он встал. — Я хотел бы быть освобожденным от участия в этом заседании.

— Еще одно, мистер Берк. Пендлтон застенчиво повернулся и взял с тележки, стоявшей за его стулом, папку с изображениями. Он передал ее судье. — Это маленький прощальный сувенир, о котором я упоминал ранее для Оливера Годвина. Мы хотели устроить ему банкет и подходящий подарок, но он категорически отказывается. Это фотография с подписью на внутренней стороне. Мы все, планируем ее подписать. Поскольку вы теперь старший помощник судьи, мы подумали, что вы могли бы быть первым.

— Конечно. Очень вдумчиво. Он открыл крышку переплета... и уставился. — Что за дела! Руки? Фотография кого-то, держащихся за руки? Он достал авторучку, отвинтил колпачок и посмотрел на Пендлтона. — Эта рука старика в черном шелковом рукаве. Это Годвин, в мантии, не так ли?

— Да.