Вероятность конфликта

Глава 20. Владислав Владимирович

— Что происходит? — на повышенных тонах начал главный полицейский, стоило мне ворваться внутрь. — Что вы здесь делаете? Вы понимаете, что я могу...

— Да ничего вы не можете, — я хлопнул дверью и сел напротив, игнорируя ряд стульев у окна, на которые мы садились в прошлый раз. — Кроме как ответить на мои вопросы.

— Мой рабочий день кончается через пять минут. Зайдите завтра, — Владислав Владимирович привстал и начал собираться.

— Мы решаем все сейчас или завтра это управление закроется, — произнес я четко и тихо. — Предлагаю обсудить мирно и тогда проблем вам будет чуточку меньше.

— Вы хоть понимаете, кому мешаете?

— Если до вас, Владислав Владимирович, еще не дошло, я могу действительно вернуться завтра, и уже не один. И тогда мы проверим, что еще, помимо Ксенофонтова и его деятельности вы скрываете от Его Величества.

Дверь, уже приоткрытая, захлопнулась. Перекошенное лицо полицейского прекрасно демонстрировало его нежелание оставаться здесь, разговаривать со мной и...

— Простите, — задев полотном двери пальцы Владислава Владимировича, в кабинет ворвался дежурный с заметкой, которую отправили в газету. — Вам? — он повернулся ко мне.

— Да, пожалуйста, — я привстал, чтобы взять несколько листков. — А это все или что-то еще было? Может, устно? Сразу скажу, что...

— Ничего. Не было, — процедил сквозь зубы Владислав Владимирович.

Я развернул бумагу и прочитал содержимое заметки. Ничего особенного.

— Здорово написано, — произнес я, — здорово, не придерешься.

— Так в чем вопрос? Если вы прибыли обвинить меня во лжи, то, очевидно, зря! — воскликнул главный полицейский в управлении. — Свободен! — бросил он через плечо дежурного и тот мигом скрылся за дверью.

— В том, что здесь написана правда, — я выдержал, как мне показалось, эффектную паузу. Злить полицейского всегда здорово, когда ты знаешь, что он тебе ничего не сделает. Просто потому, что он не сможет. — Но далеко не вся. Вопрос первый: почему вы эту правду скрыли?

— Я? Скрыл правду? Что за дело?

Вместо ответа я сунул ему в лицо листок бумаги и остался наблюдать за тем, как бегают глаза, проходя строчку за строчкой. Чем дальше читал Владислав Владимирович, тем сильнее они округлялись.

— Убийство на Сталелитейном? Где были убиты Тит Сергеевич Поликарпов, Юлиан Ксенофонтов и Анастасия Кветкова?

— Если у вас такая прекрасная память, то почему в газете этого нет? Почему нет информации о двух телах из коридора жилого дома? Заметка подана в середине газеты, словно ее пытались скрыть. Не многовато ли проблем для одного ничем не примечательного случая?

— К заметке в газете в том виде, в котором вы ее прочли, я не имею никакого отношения.

— Только не надо перекладывать с себя ответственность, Владислав Владимирович, — я закинул ногу на ногу и принял важный вид. — Сколько вам? Лет тридцать пять? Пытаетесь карьеру строить?

— Что за вопросы! — полицейский отошел от двери.

— Ответьте хотя бы на парочку вопросов, что я задал в самом начале, — продолжил я. — Убедите меня в том, что вы действительно невиновны. Ответственность все равно лежит именно на вас. Либо дали приказ, либо не уследили. Как заметки отправляются в газету?

— Через секретариат участка, — ответил полицейский и сел за стол. — Отчеты о проделанной работе поступают мне, и, если дело того стоит, нужно что-то сообщить людям или имеется иной резон, то мы отправляем в газеты короткие очерки.

— Кто их передает в секретариат? — уточнил я.

— Некоторые передают через меня, я проверяю и корректирую, если необходимо, — Владислав Владимирович взял в руки карандаш и принялся рассеяно черкать на листе бумаги.

— И много проходит?

— Когда как, — продолжил он, погружаясь в собственные мысли все дальше. — Иногда всего один или два за день, а порой и два десятка приходится просматривать.

— Разумеется, те, кто вызывают доверие, передают данные напрямую в секретариат участка, — сказал я, а карандаш уткнулся в лист бумаги. — И именно тот, кому вы доверяли, передал это.

Последовала короткая пауза. Затем Владислав Владимирович принялся рыться в бумагах, которые в изобилии лежали у него на столе. Несколько листов с шорохом упали на пол.

Неужели он настолько картинно пытается доказать, что он не виноват, что он не имеет отношения к происходящему? Я попытался принять вид максимально безучастный, потому что поиски отчета занимали все больше и больше времени.

— Может, уже хватит? — улыбнулся я понимающе, показывая, что моего доверия этот человек все равно не вернет.

— Нашел! — взгляд у Владислава Владимировича оставался рассеянно-пустым, но зато в руке он держал сложенный вчетверо лист бумаги. — Отчет сыскаря Ковалева.

Документ действительно был подписан фамилией Ивана Наполеоновича Ковалева. Я перечитал имя дважды, а потом посмотрел на главного полицейского:

— Серьезно? Наполеонович?

— Вполне. Вас удивляет отчество?