Вероятности. Наваждение. Часть вторая

– Ведь вот до чего же скучно мы живём, – вздохнул Солонин. – Ходишь на работу каждый день, отсиживаешь и – домой. Происшествий никаких! Драки там, хулиганство – окно кто разобьёт – не в счёт. Обворовали кого – праздник! Работать начинаем! Убийств уже… сколько?.. лет семь не было? Да, семь. Представляешь? Вот и думаешь – зачем мы тут? Зачем опера мои, зачем СОБР? Зарплату получать?

– Не скажи, – усмехнулся Векшин. – Весь порядок на вашем авторитете держится. Распусти вас – такое в городе начнётся! Вот с какой стороны думать надо, Рома.

– Может, ты и прав!.. Ну что я о себе всё? Ты-то как до полковника дослужился? Где воевал, какие заслуги?

– В основном на Дальнем Востоке служил. Один раз командировали в Испанию – спецоперацию проводили.

– О как! И они без нашего брата не обходятся! Совсем их там, видать, Твари прижали.

– Да, сложно там было, – вздохнул Векшин.

– А вообще как обстановка? Что говорят? Когда война закончится? Почти сто лет ведь уже тянется!

– Неплохая сейчас обстановка, Рома. Вам на днях сообщат официально. Скоро может всё завершиться. Очень скоро. Думаю, мы ещё застанем… Выйдем с тобой из Шлюза и прогуляемся по тихому мирному лесу…

Понедельник, 25 августа

С раннего утра обустройство лабораторий в больнице шло полным ходом. Экспедиции выделили две процедурные, три кабинета и одну кладовую, где разместили все ящики с препаратами. В процедурных установили приборы для внутриорганизменной настройки наров, два кабинета заняло молекулярно-биологическое оборудование, сканеры и рабочие места Харитонова, Васильева и Грачёва. Третий кабинет полностью отдали Векшиной, которая должна была вести приём уже прошедших модификацию пациентов и только готовящихся к ней.

Отобедав в больничной столовой, друзья возвращались в свои кабинеты и встретились в коридоре с главврачом.

– Ну как устроились? – поинтересовался тот. – Всё ли в порядке?

– Всё прекрасно, спасибо! – ответил Сергей. – Ваши сотрудники нам очень помогли с разгрузкой и установкой.

– Ну а как не помочь! Милиция ещё не приехала?

– Какая милиция? – удивился Ярослав.

– Солонин обещал прислать наряд, который будет круглосуточно охранять ваши препараты и приборы. Вы не знали? А как же?! Без охраны оставлять нельзя. Никак нельзя.

– Нет, Андрей Антонович, – ответил Сергей, – когда мы уходили на обед, никого не было.

– Понятно-понятно, – забеспокоился доктор. – Надо Роману позвонить – напомнить… Ну, вы устраивайтесь.

Главврач уже пошёл дальше, а Грачёв, сказав своим спутникам, что догонит их, пристроился рядом с ним:

– Скажите, доктор, а как у вас тут с досугом ситуация?

– С досугом? – переспросил Андрей Антонович. – Как и везде, наверное. По субботам в Доме культуры танцы. Два раза в неделю – во вторник и четверг – кино показывают. Вот, кстати, завтра, если хотите лишний раз увидеть, как жилось вашим дедушкам-бабушкам до войны, обязательно сходите – будет фильм «Афоня». Его у нас уже давно не показывали, – доктор учащённо заморгал, видимо, борясь с накатившимися слезами. – Будем ли мы снова так жить? Кончится же эта война когда-нибудь…

– Обязательно кончится, доктор. Не переживайте. Всё проходит в этом мире!

– Хорошо бы…

– Но мы что-то отклонились от темы, Андрей Антонович. Ещё какие-то культурные мероприятия бывают у вас?

– Конечно! – спохватился доктор. – Как я мог не сказать о нашем драмтеатре! У нас прекрасный самодеятельный драматический театр. По воскресеньям дают спектакли. Обязательно сходите. Очень рекомендую. На этой неделе обещают «Обломова». Огромное удовольствие получите.

– Хорошо, доктор, я схожу! Везде схожу, – похлопал его по плечу Грачёв. – Такие моменты жизни пропускать нельзя!

Векшин уже десять минут молча сидел на скамейке рядом с могилами родителей. Он вспоминал детские годы, выуживал из памяти те видения, те крохи, что объединяли его с отцом, который умер, когда Кириллу было всего пять лет, и те яркие картинки, что связывали его с матерью: вот сильные руки отца держат его в речной воде, светит солнце и отец улыбается, вот мама сидит у постели больного Кирилла и читает «Всадника без головы», вот она вносит в комнату огромный торт к его пятнадцатилетию, а вот она плачет, провожая сына в Шлюз…

Солонин стоял неподалёку под высоким ясенем, пожёвывая травинку и время от времени поглядывая на друга. Наконец Векшин поднялся и, подойдя к нему, положил руку на плечо:

– Поехали к реке, Рома.

В молчании доехали до пляжа. Река почти не изменилась – такая же широкая, кое-где заросли рогоза стали чуть обширнее, кое-где песок порос травой, но в целом это была та самая река детства, река, где Векшин плавал на каноэ, где купался, где вечерами с друзьями сидел у костра и готовил уху из тут же пойманных плотвы, ершей и пескарей. Кирилл опустился на песок у самой воды, глубоко вдохнул речной воздух с запахом тины, откинулся на спину и закрыл глаза, подставив лицо жаркому солнцу. И снова представилось, как над ним склоняется одноглазый тренер Циклоп и вот-вот закричит: «Не спа-ать, Векшин!»