Вероника, я люблю тебя! (СИ)

Я пожимаю плечами.

Мы едем. Куда? Да черт его знает. Марк включает музыку. Из динамика раздается «Пусть все будет так, как ты захочешь» группы «Чайф» и я улыбаюсь. Неужели у меня все-таки остались силы на улыбку?

— Может, хочешь есть? — Спрашивает Марк. — Ты ведь ничего не ела после работы.

— Было не до еды, — слабо улыбаюсь.

Мы стоим на обочине возле какого-то цветочного магазина. Я действительно проголодалась. С обеда во рту ни крошки.

— Чего бы ты хотела?

Я пожимаю плечами. В голове до сих пор звенит мамин голос.

— Может, возьмем пиццу и поедим в машине? — Предлагаю я.

Он кивает.

— Хорошо.

Мы подъезжаем к пиццерии.

— Тебе пиццу без оливок? И что будешь пить? — Спрашивает он.

Я действительно не люблю оливки, но откуда Марку знать об этом?

— Да, я терпеть не могу оливки, но откуда ты это знаешь?

Марк пожимает плечами.

— Я их тоже не ем, вот и предположил.

Что ж. Вполне правдоподобно звучит. Я киваю.

— Возьми любую без оливок и зеленый чай.

Он кивает, наклоняется ко мне и проводит рукой по щеке. Я чуть заметно улыбаюсь. Марк выходит из машины и идет к пиццерии.

Я стараюсь отогнать мысли о нашей с мамой ссоре. Получается плохо. Как же так случилось, что моя жизнь за несколько дней перевернулась с ног на голову? Я всегда жила так, как хотела мама, но теперь я знаю, что не смогу вернуться к прежней себе. Раньше, я бы никогда не стала делать маме больно, напоминая об отце. Но она просто взбесила меня сегодня! И обидела она меня не меньше, чем я ее. Не знаю, как сложатся дальше наши отношения. Но я больше не буду слушаться ее. Хватит!

Думаю о парне, который ушел за пиццей. Он ворвался в мою спокойную и размеренную жизнь, пробудил во мне чувства, о которых я никогда не знала. Марк стал одной из причин моей ссоры с матерью. Мама ясно дала понять, что думает о нем. Она считает, что я нужна Марку только для развлечения. Когда я ему надоем, он меня бросит. Я не хочу верить в это. Марк был грубым, насмехался надо мной. Ритка говорила, что он не ищет серьезных отношений. Как знать? Сейчас Марк нежен, внимателен, смотрит так, что моё тело охватывает трепет. От одного его прикосновения подгибаются колени. Ведь и он неравнодушен ко мне? Ему не чужды чувства? А может, я просто очень наивная и летаю в облаках?

— Спустись на землю, — звучит голос у меня над ухом. Я вздрагиваю. Марк. Смеется.

— Ты чего меня пугаешь?

— Прости, прости. Ты была такая задумчивая. Я не специально.

Он передает мне коробку с пиццей, стаканы с чаем и кофе.

— Держи.

Я надуваю губы. Он действительно меня напугал. Марк садится за руль. Едем молча.

— Долго будешь дуться? — Не выдерживает он.

— Куда мы едем? — Спрашиваю я, игнорируя его вопрос.

— Подальше от людей. В такое место, где тебя не найдут, — он расширяет глаза и злорадно улыбается.

Это ведь шутка, правда?

— Разве ты не знала? Это твой последний ужин, — он косится на пиццу.

Блин, ну, конечно, это шутка!

Я улыбаюсь.

— Шутник.

— Ну вот, ты больше не дуешься, — Марк растягивает губы в довольной ухмылке.

Опять ухмылка?

— И все-таки, куда мы?

— К озеру. Знаю отличное место. Бывал там летом. Можем спокойно поесть и поговорить, чтоб никто не шатался рядом. Или ты против?

Я пожимаю плечами.

— Можно и к озеру.

Скоро мы оказываемся за городом. Едем по трассе вдоль леса, потом сворачиваем на лесную дорогу, к одному из местных озер. Я даже не знаю его название. Марк останавливает машину на пригорке.

Мы открываем пиццу. Я чувствую аромат, и у меня бурчит в животе. Я отламываю кусок и с огромным удовольствием жую его.

— У тебя слюнка потекла, — смеется Марк, жуя свой кусок.

— Отстань, — говорю я с набитым ртом и чуть не давлюсь.

Доедаю третий кусок и запиваю пиццу чаем. Откидываюсь на спинку сиденья.

— Спасибо, — говорю ему.

Он сидит и пьет кофе.

— Да брось, это же твой последний ужин, не забыла? Так что мне не жалко.

Я легонько толкаю его в плечо и смеюсь. Он убирает остатки пиццы назад. Смотрит на меня серьезно.

— Как ты себя чувствуешь? — В его голосе я слышу заботливые нотки. Серьезно?

Пожимаю плечами. Отпиваю еще глоток чая.

— Хочешь поговорить? — Спрашивает Марк.

Хочу ли я? Наверное, да. Мне нужно выговориться. Может Марк и не самый подходящий человек для откровенной беседы, но со мной рядом сейчас только он. Больше никого. Я киваю.

— Почему твоя мать хотела ударить тебя?

Я сама виновата.

— Это моя вина. Я наговорила ей много всего.

— Часть разговора я слышал, но не все. Вы очень громко выясняли отношения.

Слышал? Как это? Я только сейчас задаюсь вопросом, как он вообще попал ко мне домой, если должен был ждать в начале улицы?

— Как ты оказался у меня дома? — Строго спрашиваю я.

— Ну вот, начинается, — стонет Марк.

— Мы договорились, что ты будешь ждать меня в начале улицы!

Он пожимает плечами.

— Я не хотел там ждать, хотел быть ближе к твоему дому.

В глазах его нет ни капли раскаяния за то, что нарушил слово. Хотя чего я от него ожидала? Он поступает, как хочет. С другой стороны, если бы не он, я бы уже паковала свою сумку, не зная даже куда уйду.

Я вздыхаю.

— И что же ты слышал?

— Слышал, как она тебя оскорбляет.