Вероника, я люблю тебя! (СИ)

Он смотрит на меня. Его пальцы одновременно движутся внутри и снаружи. Я тяжело дышу. Закусываю губу.

— Так, моя маленькая?

— Да!

— Посмотри на меня!

Я приподнимаю голову и вижу, как он наклоняется между моих ног. Почти сразу ощущаю касание его горячего языка к моему самому чувствительному месту. Я распахиваю глаза. Тело напрягается сильнее. Ноги дрожат. Я выгибаюсь ему навстречу, чувствую его руку на своём животе. Становится всё жарче. Моё тело сотрясается от пронзающей ласки. Я хватаюсь за простыню, сжимаю обеими руками.

— Давай, Ника, — слышу шёпот моего страстного парня. — Порадуй меня.

Его язык и пальцы поочередно ласкают и дразнят меня. Я вскрикиваю и снова выгибаю спину. Грудь вздымается часто, во рту пересохло.

— Ты такая вкусная! Ты просто восхитительна!

Марк поднимается с колен и садится рядом со мной. Я немного отодвигаюсь от края кровати. Он улыбается мне. Я надеваю трусики.

— Ты развратная девчонка, Ника.

Отдышавшись, тоже улыбаюсь. Кто бы говорил! Я теперь расслаблена. Чувствую себя легко и счастливо.

— Ты виноват в этом.

Он улыбается порочной улыбкой.

— Иди сюда, — я беру его за руку и тяну на себя. Когда он оказывается сверху, я запускаю руки в его волосы, целую родинку на шее.

Он тут же стонет.

— Я тоже хочу, — говорю немного смущённо.

Он доставляет мне удовольствие. Я ведь тоже могу?

— Чего ты хочешь, Ника?

Я закусываю губу. Скажи это, скажи!

— Поделись со мной, ну же.

Он гладит мои волосы. Я решаюсь. Опускаю руку на его трусы, сжимаю его твердую плоть.

Он вздрагивает.

— Хочу, чтобы тебе тоже было хорошо, — наконец, говорю я.

Он прикрывает глаза на секунду. Потом открывает снова и смотрит на меня.

— Ты, правда, хочешь этого?

Я киваю. Облизываю губы.

— Хочешь ласкать мой чл…

Я, как всегда, поднимаю руку и прикрываю его рот ладонью.

— Да, я хочу. Но, как ты знаешь, я не делала этого раньше.

Блин, я хочу доставить ему такое же удовольствие, как он мне. Всё готова сделать для этого. Даже то, чего не делала никогда.

Глава 27

Он смотрит на меня, и озорная улыбка играет на его губах.

— Это на самом деле совсем несложно, — говорит он мне. Я сжимаю его крепче. Он охает.

— Маленькая моя, полегче.

Морщится.

— Прости, — мне неловко, что сделала ему больно. — Можно я их сниму?

Я показываю на его трусы. Он кивает. Перекатывается на спину.

— Давай.

Привстает на локтях, я стягиваю трусы, и Марк пинает их с кровати на пол. Я смеюсь.

— Что? Он у меня такой смешной?

Качаю головой. Перевожу взгляд на его достоинство. Ого! Я знала, что он возбужден. Но он такой…

— Он такой большой, — говорю я.

— Ты действуешь на меня мгновенно, — пожимает Марк плечами. — Хватает одного твоего прикосновения, чтобы он встал.

Я смущённо улыбаюсь.

— Правда, правда, — кивает Марк. — Раз и готово!

Он шутит, пытается сделать так, чтобы мне не было неловко. Я благодарна ему за это. Смотрю на него.

— Что мне делать?

Марк ложится на спину.

— Обхвати рукой.

Делаю, как он говорит.

— Так?

Он кивает.

— Теперь води рукой вверх-вниз. Только не сжимай его крепко.

Ага. Всё ясно. Когда я начинаю двигать рукой, Марк глубоко вдыхает и закрывает глаза. Мне нравится, как он реагирует на моё прикосновение. Но я хочу не только рукой ласкать его. Я чуть привстаю, сползаю ниже, не останавливая руку. Марк открывает глаза, наблюдает за мной. Я хочу нагнуться и обхватить его губами, но застываю на месте. Смотрю на Марка.

Мы слышим шаги и голоса в коридоре.

— Не понимаю, как мы забыли включить сигнализацию! Это чревато последствиями. Нам с тобой нужно быть внимательней.

Я сразу узнаю этот голос. Такой милый и добрый голос матери Вадима.

— Здесь дверь не закрыта. Смотри.

— Нужно обойти весь дом, — отвечает ей отец Марка.

Не знаю, в какой уже раз я хочу провалиться сквозь землю. Я потеряла счёт. Я вижу, как Марк вскакивает с кровати. Он накидывает на меня одеяло, закрывая почти голое тело. Над одеялом виднеется только моя голова. Марк хватает с пола свои трусы. Как только он надевает их, дверь в комнату распахивается, и я вижу на пороге Софию Александровну. Почему я не спрятала голову под одеялом? Чёрт. Мать Вадима замирает на входе. Маленькая кожаная сумочка падает из её рук.

— Ой, — говорит она тоненько.

— Что такое? — Слышу голос отца Марка. Он выглядывает из-за плеча своей жены.

— Бог ты мой! — Восклицает он. — Сынок!

Мы все застываем на несколько секунд, будто нас поставили на паузу. Я смотрю на Софию Александровну, она на Марка. Отец Марка, подняв брови, смотрит на меня, а Марк закипает от злости, переводя взгляд с отца на мачеху.

Если бы это происходило сейчас не со мной, то вся ситуация показалась бы мне довольно комичной. Но это случилось именно со мной. Как хорошо, что мы вовремя их услышали. Если бы они вошли секундой позже, то увидели бы ещё более постыдную картину! Я бы точно тогда умерла от стыда прямо на месте.

Ступор внезапно проходит, и я слышу, как орёт Марк.

— Что нахрен, вы тут делаете?

София начинает моргать быстро, быстро. А Николай Романович закрывает глаза.

— Выйдите! — Снова кричит Марк громогласно. — Оба!