Вероника Марс

Лэмб посмотрел на Эдуардо и решительно положил руку Веронике на спину, подталкивая ее к выходу.

– Пойдем, Марс. У тебя выдался безумный вечер. Давай не будем говорить того, о чем потом пожалеем.

Она стряхнула с себя его руку.

– Ты издеваешься надо мной? Он напал на меня. У меня кровь. Хоть раз в жизни сделай свою работу и арестуй его!

Эдуардо быстро выступил вперед, со смущением глядя на Лэмба.

– Шериф, все было так, как говорит эта девушка. Как вы говорите – Марс? Я вспылил. Я увидел ее в своих личных комнатах и принял за преступницу. Я не знал, что это ваша знакомая.

У Вероники отвисла челюсть. Но Лэмб только усмехнулся.

– Говорил я тебе, цветочек, не соваться в чужие дома. Между прочим, я могу тебя сейчас задержать за проникновение на частную территорию, ты в курсе?

– Нет необходимости, – благодушно отозвался Эдуардо. – Любой может ошибиться, – он слегка поклонился Веронике, ехидно улыбаясь ей уголками губ.

Она уставилась на эту парочку. Теперь они стояли близко друг к другу и тихо переговаривались о Вилли Мерфи. Вилли Мерфи – легкая добыча, которой хватит, чтобы стряхнуть журналистов со спины Лэмба, которая не потребует от него никакой реальной полицейской работы. И которой останется доволен картель.

Она тяжело сглотнула. Она проглотила свой гнев, свой страх. Они камнем осели в ее нутре. Молча она позволила полицейскому вывести ее в коридор, вниз по лестнице и на улицу, на холодный чистый воздух.

Глава 20

– Честное слово, я в порядке. Мне не нужны успокоительные.

Было почти три часа ночи, и Вероника сидела на краешке больничной койки, накинув на плечи клетчатый плед. На ней был комплект синей медицинской формы, который был велик на три размера – она так и была в одном купальнике, когда ее доставили в приемное отделение полтора часа назад, продрогшую и полуобнаженную. Теперь она выставила вперед руки, чтобы остановить медбрата, который пытался всучить ей стаканчик с таблетками, и случайно опрокинула лекарства на пол. Две синие таблетки покатились по потертому линолеуму.

Медбрат, невысокий пухлый мужчина с порезом от бритвы на лице и сползающими с носа очками, строго посмотрел на нее с немым укором и нагнулся подобрать таблетки с пола.

– Не нужны, говорите, а сами дрожите как осиновый лист.

У особняка ее приняли медики и, только взглянув на ее шею, настояли на том, чтобы отвезти ее прямиком в городскую больницу Нептуна. Когда врач тампоном вытер кровь, оказалось, что рана совсем неглубокая и не больше трех сантиметров в длину, но ее все равно оставили полежать какое-то время, пронаблюдать, не проявятся ли симптомы шока.

– Извините, – пробормотала она. – За мной скоро заедет мой друг. Так что со мной все будет в порядке.

За тонкой занавеской, отделяющей ее от соседней койки, было слышно, как кого-то мучительно рвало в ведро. В приемном покое было полно студентов с землистыми лицами, большинство из которых поступили с алкогольным отравлением. Медбрат тяжко вздохнул, бросил на нее последний предупреждающий взгляд и ушел проверить ее соседа. Оставшись в одиночестве, Вероника облегченно закуталась в одеяло.

Медбрат был прав: она дрожала не только от зябкого воздуха. Адреналин, подогревавший ее несколько последних часов, свернулся в крови, и теперь ее мутило и ноги подкашивались. Рука в том месте, где ее держал Эдуардо, болела; болели и другие места от ее попыток бороться. А еще была тонкая полоса на шее, которую до сих пор жгло прикосновение лезвия. Каким бы легким ни было ранение, его она ощущала болезненнее всего.

Но она не собиралась глотать таблетки, от которых замедлится реакция или помутится в голове. Не сейчас, когда ей еще может пригодиться способность принимать решения на ходу.

Занавеска распахнулась. Вторая медсестра просунула к ней голову.

– Мисс Марс? За вами приехали. Ваш друг сейчас в комнате ожидания – когда будете готовы, можете идти.

Она вскочила с кровати.

– Хорошо. Спасибо.

Уоллес в спортивных штанах и футболке стоял в зеленой комнате ожидания. Было видно, что ее звонок его разбудил: он был немного помят, но во взгляде не было ни капли сонливости. Когда она вошла в комнату, он делал вид, что читает плакат о правилах мытья рук, и сразу же поднял на нее заботливый встревоженный взгляд, разглядывая ее наряд, спутанные волосы и темно-красную царапину на шее.

Она застыла в дверях. Ее губы задрожали, и она расплакалась.

Это было, как внезапная буря, нахлынувшая без предупреждения и закончившаяся почти мгновенно. Уоллес крепко обнял ее, привлек к себе и ничего не сказал. Они постояли так несколько минут, и он только поглаживал ее по дрожащему плечу. Наконец она лихорадочно и смущенно вытерла слезы, не зная, что сказать. Она засмеялась дрожащим смехом.

– Поехали отсюда, хорошо?

– Да, конечно, – он сжал ее плечо и отпустил.