Версаль. Мечта короля

Людовик в сопровождении многочисленных гвардейцев бросился к покоям Марии Терезии. Королева металась на постели. На ее лице и теле выступили крупные капли пота. В комнате пахло кровью и скорой смертью.

Массон велел дочери приготовить припарки, но Клодина отказалась. Она знала: болезнь королевы вызвана недавними родами. Знала она и единственный способ спасти Марию Терезию. Клодина раскрыла свой альбом на странице, где у нее было зарисовано строение матки, и положила альбом на постель королевы. Затем, оттолкнув отца, раздвинула королеве ноги и засунула руку на всю глубину лона ее величества.

– Боже милостивый! – воскликнул Массон.

Сердце Клодины колотилось так, что было готово выскочить наружу. Ее пальцы двигались, пока не нащупали осклизлый кусок. Крепко ухватив его, Клодина медленно, с величайшей осторожностью извлекла из лона королевы кусок плаценты, оставшийся там после родов.

Массон, еще не оправившийся от ужаса, проверил пульс королевы.

– Пульс стал сильнее, – пробормотал он. – Похоже, кровотечение прекращается.

Клодина облегченно вздохнула:

– Отец, я же знала, что это поможет.

– Но мы ни в коем случае не должны об этом рассказывать!

– О чем это вы не должны рассказывать?

В дверях стоял король в окружении Бонтана, Фабьена и гвардейцев. Людовик сразу заметил окровавленную руку Клодины и сурово взглянул на Массона.

– Ступайте отсюда.

Ошеломленный Массон послушно вышел.

– Что у вас в руке? – спросил Клодину Людовик.

– Послед, ваше величество, – ответила она.

– И его удаление помогло вам унять кровь? Я хочу знать правду. Солгать мне – все равно что солгать Богу.

– Я извлекла кусок последа из лона ее величества.

Король подошел ближе. Его лицо оставалось сумрачным, не предвещавшим ничего хорошего.

– Откуда вы узнали, что таким способом можно прекратить кровотечение?

– Я – повитуха. Училась у своего отца. Но к тому же я изучала анатомию и медицину.

– Кажется, я не подписывал закона, позволяющего женщинам становиться врачами. Правосудие заподозрило бы самое худшее, и вас приговорили бы к костру.

– Если таков будет ваш приказ, сир.

Людовик посмотрел на жену, затем вновь повернулся к Клодине:

– Мой приказ, чтобы вы и впредь занимались медициной. Официально придворным врачом останется ваш отец. Но только в глазах двора. А все советы, к которым я стану прислушиваться, будут исходить от вас… Бонтан, откройте окно. Здесь нечем дышать. Если, конечно, – он посмотрел на Клодину, – вы не возражаете.

Клодина пребывала в растерянности, но не желала это показать. А потому спокойно, как и надлежит врачу, ответила:

– Свежий воздух будет очень полезен ее величеству. Нужно лишь укрыть королеву.

Клодина осторожно натянула одеяло. Людовик взялся с другой стороны, помогая ей.

– Не удивляйтесь, – с улыбкой сказал он. – Я укладывал в постель многих женщин.

Оставшись одна в своем будуаре, Луиза де Лавальер сняла ночную сорочку и встала перед золотым распятием, висящим на стене. Ее спину покрывали жуткие, уродливые шрамы, оставшиеся от прежних самобичеваний. Она вынула из комода кожаную плетку, помолилась Богу, прося сохранить королеве жизнь и простить ее, грешницу Луизу. Закончив молиться, она принялась хлестать себя по спине. Вскоре на пол потекли ручейки крови.

– Хозяин эпернонского дома терпимости проявил редкое усердие, – сказал Фабьен Маршаль. – Он составил длинный список всех посетителей из числа знати, побывавших в его заведении за последний год. Могу свидетельствовать, что его список точен.

– Будем надеяться, что да, – сказал король, облокачиваясь на стол.

Из окон дуло, и пламя свечей в канделябре колыхалось, бросая отсветы на лицо Людовика. В стекла барабанил дождь.

Фабьен вручил Бонтану тетрадь в кожаном переплете. Бонтан передал тетрадь королю. Людовик раскрыл ее и прочел несколько записей. На его лице не дрогнул ни один мускул.

– Сударь, вы мне позволите продолжать? – спросил у Бонтана Фабьен.

Бонтана удивило, что Маршаль спрашивает позволения у него, а не у короля, однако такое поведение было вполне уместным и не нарушало этикета. Бонтан кивнул.

Фабьен развернул на столе лист пергамента. В центре листа была начертана большая буква «Л», обозначавшая Людовика. Вокруг нее Маршаль провел несколько концентрических окружностей.

– Ваше величество, вы являетесь солнцем. Вокруг вас вращаются не только ваши придворные, но и те, кто доставляет вам хлопоты и наносит вред. Министры, осмеливающиеся открыто сопротивляться вам. Знать, не платящая налоги и считающая, что Франция принадлежит не вам, а им. За пределами границ нашей страны лежат Испания, Голландия, Англия и Священная Римская империя. Все они учтиво улыбаются и заверяют вас в своих дружеских намерениях. На самом же деле они спят и видят ваше поражение. Сильная Франция их пугает.

– А вы бы предпочли слабую Францию? – хмуро спросил Бонтан.

– Я бы предпочел располагать достаточной силой и властью для защиты вашего величества.

– Маршаль, кажется, у вас и так достаточно ресурсов, – возразил Бонтан, но король сказал:

– Бонтан, дайте главе полиции то, в чем он нуждается. Разумеется, на ваше усмотрение.