Версаль. Мечта короля

Он встал, глядя остекленевшими глазами. Качнувшись на нетвердых ногах, он кое-как сошел с помоста.

– Брат, ты куда? – окликнул его Людовик.

Но Филипп скрылся в толпе. Людовик тоже встал и бросился за братом, расталкивая гостей и гвардейцев. Филипп брел по дорожке, обсаженной розовыми кустами. Ноги несли его к купальне, где его сейчас никто не увидит и не услышит, кроме луны, звезд и хорька, вынюхивающего мышей. Там Филипп упал на траву, обхватил голову и громко зарыдал.

– Брат мой!

Людовик догнал его, опустился рядом, обнял. В душе Филиппа бурлил страх вперемешку с неудовлетворенной страстью. Людовик не знал, чем его утешить. Потом Филипп вырвался из рук старшего брата и поднял руку, загораживаясь ею, как щитом.

– Однажды, когда окончился бой, я ходил по полю сражения и наткнулся на молодого парня. Он нес мешок с останками своего брата. Мне он сказал, что обещал матери непременно вернуться вместе с братом… Я тогда подумал: «А мой брат сделал бы это для меня?» Я бы для тебя сделал, можешь не сомневаться. А ты? Честно говоря, не знаю.

Слушая брата, Людовик сочувственно кивал.

– Филипп, если судьба сделала меня королем, – признался он, – разве я перестал быть твоим братом? Думаешь, я могу иметь все, что только пожелаю, и более ничего не хотеть? Увы, даже король не может позволить себе жить так, как хотел бы. И не кто иной, как ты, проживаешь за меня эти стороны моей жизни. На самом деле это ты живешь так, как хотелось бы жить мне, королю.

Филипп поднес кулак ко лбу. Казалось, он старался выбить из себя весь скопившийся ужас.

– В тебе до сих пор полыхает война, – вздохнул Людовик.

– Она никогда не угаснет.

– Погаси ее.

– Ты всегда хочешь, чтобы последнее слово оставалось за тобой? – сердито спросил Филипп.

– Брат, послушай…

– Почему я терзаюсь и никак не могу остановиться?

Людовик вновь обнял брата и хотел прижать к себе, однако Филипп стремительно вырвался.

– Уходи! – крикнул он. – Оставь меня в покое! Я приказываю тебе: уходи!

Людовик встал. На этот раз он подчинился приказу брата.

Фейерверки неутомимо взлетали в темное небо, распускаясь ослепительно-яркими цветами. Но кое-кому было не до мирских развлечений. Некто в черном вошел в пустую темную церковь. Бесшумно ступая, добрался до исповедальни и плотно закрыл дверь. Оставаясь по ту сторону, где обычно стояли исповедующиеся, человек достал небольшой свиток пергамента и сунул в щель между плитками пола. Щель эта находилась в таком месте, где ее могли заметить лишь знавшие о ее существовании. Затем человек в черном так же бесшумно покинул церковь.

Фабьен Маршаль любил фейерверки и сейчас с мальчишеским самозабвением следил за огненными шарами. Даже грохот не раздражал его уши.

– Помнится, мы собирались погулять по саду, – сказала подошедшая Беатриса.

– Мы и так в саду, – ответил Фабьен.

– Вы правы.

Фабьен смотрел на нее. Даже сейчас, в разгар королевского празднества, его лицо оставалось непроницаемым.

– Идемте, – наконец сказал он.

Несколько минут они шли молча, удаляясь от амфитеатра в темный лабиринт сада.

– Беатриса, я о вас почти ничего не знаю.

Беатриса вскинула голову. Она была готова на все, только бы удержать их разговор от перехода в опасную плоскость.

– Фабьен, а вы любите музыку? – небрежно спросила она.

– Где вы родились? – спросил Фабьен.

– А может, вы – поклонник театра?

– Где бы вы хотели умереть?

– Человек на королевской службе себе не принадлежит. Но ведь и у вас бывает свободное время. Интересно, на что вы его тратите?

Беатриса остановилась. Фабьен Маршаль тоже остановился, глядя на нее со смешанным чувством вожделения и неуверенности.

– Мне хочется поподробнее узнать о вашей жизни, но я смотрю на вас во все глаза и не могу оторваться, – признался Фабьен.

Беатриса улыбнулась, чуть надув губы.

– Какие прекрасные слова. Я не ожидала услышать их от вас.

– Беатриса, вы кружите мне голову. Когда я на вас смотрю…

– Все мысли исчезают. Вы это хотели сказать?

Фабьен подошел ближе. Беатриса чувствовала его желание, которое охватило и почти сжигало ее.

– Значит, мы поняли друг друга, – прошептал он.

– Думаю, что да.

Его рука коснулась ее руки. Мимолетное прикосновение; искра, готовая перерасти в пылающий огонь. Беатриса застонала, предвкушая наслаждение. Фабьен обнял ее за талию, притянул к себе и поцеловал. Беатриса торопливо ответила и стала оседать на траву, увлекая его за собой… Фейерверков их страсти не видел никто, кроме травы и окрестных деревьев.

Празднество закончилось. Госпожа де Монтеспан вернулась в свои покои, закрыла дверь и подошла к камину. Там, прислонившись к мраморной доске, она дала волю слезам. «Я сильная, – думала она. – Я должна быть сильной! В этом мире только хитрость, сила и красота еще что-то значат!» Однако сейчас, оставшись одна, она чувствовала себя беззащитной, как новорожденный младенец.

Сзади послышался негромкий шорох. Обернувшись, маркиза увидела короля. Людовик стоял возле ее постели. Позабыв о слезах, Атенаис горделиво подняла подбородок.

– Мадам, я пришел вас поблагодарить, – сказал Людовик. – Вы гораздо понятливее остальных.