Версаль. Мечта короля

Днем Софи показала матери усердную «горничную», и ранним вечером Беатриса отправилась в дворцовую прачечную. Лорена была там одна. У стены стояли бочки со щелоком. В большом чане кипятилось белье. Другая половина прачечной предназначалась для сушки, и там на многочисленных, натянутых крест-накрест веревках сушились чулки, панталоны, шали и платья. Лорена занималась укладкой мокрого белья в корзины. Беатриса подошла к ней со спины:

– Здравствуй, любезная. Тебя, кажется, Лореной звать?

– Да, мадам, – ответила прачка, слегка вздрогнув.

– А господина Фабьена Маршаля ты знаешь?

– Кто ж его не знает?

– Мне бы не хотелось вмешивать сюда его, – сказала Беатриса, проводя рукой по бельевой веревке. – Словом, у меня пропало платье. Очень красивое и дорогое платье.

– У нас отродясь ничего не пропадало, – сказала Лорена, вытирая лицо рукавом. – Затеряться могло. Такое бывает.

– Я нарочно посылала сюда свою служанку посмотреть, где оно. Она говорила, что в левом углу, если стоять спиной к двери. А сейчас его там нет.

– Может, перевесили.

Лорена повернулась влево, и в тот же момент Беатриса сдернула веревку, набросив петлю на шею прачки. Лорена успела повернуться, но Беатриса уже стягивала петлю. Лорена беспомощно молотила руками воздух, потом схватилась за петлю, но было поздно. Веревка неумолимо затягивалась. Лицо Лорены посинело. Веревка до крови врезалась ей в шею. Прачка выпучила глаза. Она уже хрипела, но все еще пыталась освободиться от петли. Через несколько секунд, показавшихся Беатрисе вечностью, Лорена рухнула на пол, опрокинув корзину с бельем.

– Гори в аду, чертова католичка, – процедила сквозь зубы Беатриса.

Когда в небе повис серп растущей луны, из неприметной двери вышел человек в плаще с глубоким капюшоном. Он нес на спине тяжелый мешок. Достигнув дворцовых конюшен, человек обогнул их и прошел к свинарнику. Опустив мешок и убедившись, что поблизости никого нет, человек развязал горловину. В мешке лежало разрубленное на куски тело Лорены. Человек бросил свиньям руку прачки. Визжа от удовольствия, свиньи накинулись на лакомство, кусая и отпихивая друг друга. Человек в плаще неторопливо скормил им все куски тела бывшей помощницы Фабьена. Последней оказалась нога; чтобы вытряхнуть ее, ему пришлось перевернуть мешок. Свиньи сытенько похрюкивали.

Тем временем Беатриса собрала в корзину разбросанные мокрые платья, ополоснула руки, поправила волосы, старательно растянув губы в жеманной улыбке. Покинув прачечную, она поднялась по узкой служебной лестнице для слуг и оказалась в главном коридоре. Все выглядело так, словно мадам де Клермон шла по коридору и показалась из-за угла. Там ее ожидала встреча с несколькими придворными дамами, среди которых была и мадам де Монтеспан. Все сосредоточенно разучивали па нового танца.

– Беатриса, дорогая! – воскликнула Атенаис. – А мы вас искали и не могли найти. Мы разучиваем танец, сочиненный его величеством. Присоединяйтесь к нам.

– А не кажется ли вам кощунственным предаваться веселью, когда король страдает? – спросила Беатриса.

– Но мы лишь исполняем королевское пожелание.

– Конечно. Я забыла.

Отговорившись делами, Беатриса поспешила к себе. Там она открыла потайной ящик стола и достала кусок древесного угля и пузырек с настойкой. Тщательно разжевав уголь, Беатриса запила его вином. Уголь больно оцарапал ей горло, но это была малая плата, поскольку уголь служил надежной защитой. В надлежащее время древесный уголь предотвратит действие настойки. Спрятав пузырек за корсет, Беатриса отправилась в кабинет Фабьена.

Главы королевской полиции там не было. Беатриса разделась, зажгла две свечи и улеглась в постель Фабьена. Вскоре дверь с шумом открылась, и вошел он сам. Он вертел головой, словно ища Лорену. Затем взгляд Фабьена упал на нежданную гостью.

– Я кое-что принесла нам в помощь, – томно произнесла она, облизывая губы и похотливо проводя рукой по грудям.

– Помощь… в чем? – спросил Маршаль, подходя ближе.

– В длительности любовного слияния.

Беатриса открыла пузырек, погрузила туда пипетку и капнула себе в рот.

– Это любовное снадобье.

– Когда я смотрю на вас, мне не нужны никакие снадобья, – признался Фабьен.

– Я тоже. – Она снова облизала губы. – Но почему бы не продлить наслаждение?

Маршаль смотрел на нее с откровенно плотским желанием и в то же время – с недоверием. Однако похоть поборола сомнения. Фабьен опустился на колени перед кроватью, и Беатриса щедро капнула ему на язык. Еще через мгновение Фабьен оказался в постели, в объятиях Беатрисы, и забыл обо всем.

Погруженный в вечерние молитвы, Филипп не заметил, как остался в церкви один. Придворные ушли. В дверях стоял Людовик с несколькими гвардейцами. Филипп вскочил на ноги и бросился по проходу к брату, намереваясь крепко его обнять.

– Боже мой! Ты поправился!

Людовик сделал шаг назад, уклоняясь от объятий.

– Мне говорили, что ты… умираешь, – сказал Филипп.

– Так оно и было. Но затем я выздоровел.

– Выздоровел и не подумал мне сообщить? – с упреком спросил Филипп.

– Я никому не сообщал.

– Но почему?

– Чтобы узнать, на кого я могу всерьез положиться.