Версаль. Мечта короля

Его толкали и трясли, отчего в голове все гремело и грохотало. Маршаль открыл глаза. Возле него на коленях стояла встревоженная Клодина. Она ощупала его лицо, затем потрогала руки.

Фабьен закашлялся. Кашель быстро перешел во рвоту, и его вытошнило на пол.

– Никак меня отравили? – спросил он, вытирая рот рукавом.

– Боюсь, что да.

– И чем?

– Симптомы указывают на то, что главным отравляющим веществом был мышьяк.

Клодина помогла Фабьену добраться до стула. Едва он сел, его снова начало выворачивать, но на этот раз Клодина успела подставить ведро.

– Я выживу? – простонал Маршаль.

– Если мне удастся подобрать противоядие, то да. Но вначале нужно наложить вам на глаза повязку с травяным бальзамом. Это единственный способ сохранить вам зрение.

Фабьен тяжело кивнул:

– Никто не должен знать о моем приходе сюда.

– Никто и не узнает.

Клодина измельчила лекарственную траву, взятую из шкафчика, висевшего над плитой, затем поставила на стол микстуру и чашку с коричневой жидкостью. Чашку она подала Маршалю.

– Это еще что за пойло? – с подозрением спросил он.

– Коньяк.

– Я не пью.

– И все-таки я советую вам выпить. Сейчас будет больно. Очень больно. Пожалуй, такой боли вы еще не испытывали.

– У меня нет страха перед болью, а в ней нет ничего загадочного, – сказал Фабьен, ставя чашку на стол.

– Тогда приготовьтесь. Закройте глаза.

Взяв деревянный шпатель, Клодина нанесла снадобье сначала вокруг глаза, а затем густо намазала веки. Маршаль шумно втянул воздух и заскрежетал зубами. Из-под сомкнутых век обильно потекли слезы.

– Может, все-таки глотнете коньяку? – предложила Клодина.

– Я же вам сказал: такое я не пью.

Клодина не стала спорить. Наложив примочки на веки больного, она занялась его израненными ногами.

Людовик не знал, как Генриетта воспримет потерю ребенка. Он даже себе боялся признаваться, что рад такому исходу ее беременности. Главное – угроза ее жизни миновала, и теперь Генриетта скоро поправится. С этими мыслями король вышел во внешние покои, где его ждали Роган и Лувуа. Лувуа доложил, что участники заговора против короля помещены в Бастилию. Маршалю оставалось лишь приехать туда и допросить каждого.

Король встал у окна.

– Они будут говорить то, что, по их мнению, спасет им шкуру, – сказал он, скрещивая руки на груди. – Мне важно знать: они действовали по собственному умыслу или оказались лишь марионетками, которых умело дергали за ниточки?

– Ваше величество, не стоит особо тревожиться об этих аристократах, – сказал Роган. – Бахвальства там полным-полно, а так – это ленивые и трусливые людишки.

– Роган, разве ты сам не из того же сословия? – лукаво улыбнулся Людовик.

– Так я и себя не исключаю. Я ужасно ленив, а о моей трусости можно рассказывать истории.

– Ваше величество, если вам угодно знать мое мнение, эти люди – предатели и должны быть казнены, – заявил Лувуа.

– О чем нынче говорят в салонах дворца? – поинтересовался король.

– Придворные напуганы арестами. У многих арестованными оказались друзья и родственники.

– Прекрасно, – усмехнулся Людовик. – Пусть подрожат от страха.

Вошел Бонтан. Король сделал ему знак приблизиться.

– Ваше величество, гость, которого вы ждали, прибыл, – шепотом сообщил первый камердинер, наклонившись к уху короля.

– Проводите его в Салон Войны.

– Но, ваше величество… – пробормотал удивленный Бонтан.

– Пусть посмотрит эскизы дворца. Наш гость – любитель архитектуры.

Бонтан молча поклонился и вышел. Людовик снова повернулся к собеседникам.

– А мне, ваше величество, думается, что вам бы стоило помиловать этих узников, – сказал Роган.

– С какой стати? – резко спросил Людовик.

– Благодарность сделает их вашими верными и послушными слугами.

Людовик глядел в окно и думал о предложении Рогана. В словах друга его детства был здравый смысл.

– Возможно, я их помилую, – сказал наконец Людовик. – Но я хочу, чтобы они всласть насладились камерами Бастилии. Холодные тюремные полы порою вразумляют лучше всяких слов.

Роган и Лувуа согласились и вместе с королем отметили его решение, выпив по бокалу вина.

Сэр Уильям Трокмортон – пожилой английский дипломат – действительно был знатоком и любителем архитектуры. Когда Людовик вошел в Салон Войны, его гость с большим интересом рассматривал альбомы с эскизами и чертежами Версальского дворца. Трокмортон был худощав, а его лицо выражало серьезность и внимание. Он поклоном приветствовал короля.

– Я искренне восхищен вашими дерзновенными замыслами, – сказал англичанин, кивая на альбомы.

– Благодарю, что откликнулись на мое приглашение, – улыбнулся Людовик, плотно закрывая дверь.

– Ваше величество, я посчитал за честь приехать сюда.

Людовик уселся в мягкое кресло, знаком предложив Трокмортону сесть напротив.

– Сэр Уильям, я пригласил вас не только ради красот Версаля. У меня есть предложение для вашего короля.

Трокмортон сразу же подался вперед, сомкнув ладони.

– Я с большим интересом выслушаю предложение вашего величества.