Версальский утопленник

Вспоминая вчерашние сборы королевы на бал, госпожа Кампан припомнила, как одна из кастелянш, а именно любимица королевы госпожа Ренар, уколола себе палец, впопыхах прикрепляя драгоценность к платью. Тогда Ее Величество выразила нетерпение… Да, именно эта торопливость чуть не испортила королеве настроение, тем более что речь шла об универсальном ключе, или попросту отмычке[2], украшенном алмазами.[3] Подаренный королем в 1774 году по случаю праздника Вознесения, ключ символизировал вступление Марии-Антуанетты во владение Трианоном. Восхищаясь красотой подарка, королева попросила придворного ювелира повесить его на цепочку. Госпожа Кампан вздохнула. Исчезла не просто очень дорогая вещь: из-за этой потери под угрозой оказалась безопасность апартаментов королевы. А что скажет король, никогда не одобрявший ночных эскапад супруги? Австрийский посланник Мерси-Аржанто наверняка сочтет своим долгом вмешаться, а значит, о пропаже вскоре узнают Мария-Терезия и император Иосиф и наверняка выразят свое неудовольствие. Желая уточнить, правильно ли она поняла, о какой драгоценности идет речь, госпожа Кампан, проходя мимо королевы, шепнула ей на ухо пару слов; и, получив в ответ тревожный кивок, удалилась.

Полотеры, горничные и пажи частыми гребнями прочесали все апартаменты королевы, все туалетные комнаты и даже большой зал для приемов. Безрезультатно. Универсальный ключ как сквозь землю провалился. Камеристка уговорила королеву сосредоточиться и вспомнить, когда она в последний раз видела ключ у себя на одежде. Ее Величество ответила, что, как ей кажется, войдя в свою ложу в Опере и сбрасывая плащ, она задела его рукой. Таким образом, приходилось признать, что украшение пропало в Париже во время бала. Неожиданно королева побледнела и чуть не упала в обморок. С трудом переводя дыхание, она рассказала о своем разговоре с неизвестной маской; чтобы лучше слышать собеседницу, она наклонилась к ней так низко, что едва ли ни касалась ее. Чем чаще она вспоминала этот разговор, тем больше в ней крепло убеждение, что кража произошла именно во время беседы. Стоило ей подумать, что придется сообщить королю о пропаже, на глазах у нее выступали слезы. Тогда госпожа Кампан посоветовала ей обратиться за помощью к маркизу де Ранрею, чья работа в полиции, верность и сообразительность являлись гарантией успешного исхода поисков. Согласившись с ее доводами, королева тем не менее отвергла это предложение. Именно безупречная честность Компьеньского кавалера, пользовавшегося ее доверием и уважением, побуждала ее отказаться от его услуг. «Я не могу заставить его скрыть что-либо от короля, он откажется это сделать», — с отчаянием в голосе произнесла она. Госпожа Кампан снова задумалась, а потом предложила воспользоваться услугами инспектора Ренара, мужа одной из служанок королевы, на чью скромность — принимая во внимание работу мужа — можно было положиться. В ответ королева захлопала в ладоши. Было решено обратиться к инспектору Ренару, а чтобы лишний раз не беспокоить короля, ничего ему не говорить.

Вторник, 21 апреля 1778 года. Версаль.

Зябко поводя плечами, вдова Манье завязала на тощей груди концы косынки. Конец апреля. Времена года сменяли друг друга, однако ни один сезон не отличался привычной, устоявшейся погодой: зимой властвовал долгий ледяной холод, а летом стояла страшная жара и, как следствие, засуха. Во времена ее молодости погода так резко не менялась; впрочем, если вспомнить, и тогда бывали свои неприятности. На память пришла засуха 1740 года, унесшая тысячи жизней. Вздохнув и водрузив на нос очки, она в который раз принялась перечитывать запись, сделанную в регистрационной книге. Собственные окуляры напомнили ей об очках с темными стеклами у того постояльца, что прибыл к ней в гостиницу вчера вечером. Интересно, заметил ли он через свои стекла, что на улице стемнело? Из-за надвинутой на лоб шляпы и высоко поднятого воротника она не смогла рассмотреть его. Если бы ее попросили описать постояльца, она вряд ли сумела бы это сделать, настолько неприметно он выглядел. Единственно, что бросилось ей в глаза, — так это некоторая странность в его фигуре, однако объяснить, что в ней странного, она бы затруднилась.

Не менее чудной показалась ей и его речь; беглая и правильная, однако отличавшаяся необычным выговором. Постоялец похвалил плющ, увивавший фасад гостиницы, и долго рассказывал об этом растении, углубляясь в мельчайшие подробности. Ах, этот hedera helix тут, ах, этот hedera helix там… зачем ей все эти глупости? А он продолжал многословно восхвалять полезные свойства этого растения. Из него, видите ли, можно готовить отвар для лечения ревматизма и болей в ногах. А в виде припарок он отлично помогает от зубной боли. Да уж, нашел панацею от всех болезней.