Вершалинский рай

Долгими зимними вечерами неутомимые женские пальцы проворно теребили кудель, сучили нитку, вязали чулки, чесали лен, а их впечатлительные души, как губки, впитывали рассказы миссионеров из легендарного Грибова о пророке Альяше, который родился от обыкновенной крестьянки, а потом «открылся людям духовно». Рассказывали о житии святых, заваленных человеческими костями ямах, висельниках, мощах и прочей страшной белиберде, от которой у бедных слушателей дыбом вставали волосы и пробегала дрожь по коже.

— Еще расскажите, отец! — позванивая зубами, просил кто помоложе.

И апостолы не скупились, рассказывали про бога и дьявола, про панов-мироедов, про лютых коммунистов, которые продались черту и позакрывали церкви, и опять заводили разговор про доброго Альяша и его учении.

Бабы спешили принести услышанное мужьям.

— Слышь, Пилип, евреи уже принимают православную веру! Посланцы из Грибова только что рассказывали! Оба умные такие и из себя видные, у одного голова голая, как колено, а у другого только пружинка на маковке… Они говорят, что кринковские уже приняли!

— Смотри-ка, одумались, нехристи!..

— В Советах у мужиков всю землю отобрали. Там сейчас люди с голоду мрут! Вот счастье, что мы в беженстве не остались тогда!..

Другая оглушала мужа еще большей сенсацией:

— Сидишь тут и ничего не знаешь! Приказ вышел: кто поверит в Альяша, у того сына в армию не возьмут!

— Олесь, хотят с крестьян снять подати — Альяш ездил к самому президенту в Варшаву. Тот его выслушал, угостил чаем и говорит: «Хватит с бедного люда кожу драть! Не знал я, что на селе творится, спасибо, Альяш, за подсказ… И за то, что так о бедных заботишься. Вот тебе золотой орден».

Местами люди так привыкли слушать все эти россказни, что без такого говоруна не могли взяться за работу.

Вскоре был и результат апостольских бесед.

Когда в Канюках священник, подняв над головой евангелие, торжественно направился к народу, наслушавшись миссионеров Альяша, бойкая Палашка хлопнула перед носом священника царскими вратами и закричала на всю церковь:

— Не тебе, ненасытная морда, долгополый спекулянт, читать святое писание! Мы хотим пророка Илью из Грибова слышать!..[24]

В храме поднялся шум, а затем и драка. Обедня не состоялась.

Настало время, когда во многих селах люди совсем перестали посещать церковь. На совещании в консистории попы с возмущением напали на священника из Острова, чей приход бунтует верующих. Припертый к стене отец Яков разъяснил, что во всем виноват жулик и проходимец Альяш Климович, что он заявил на него в кринковский постерунок, скоро им займется полиция.

Стали пустовать православные храмы и в местечках. Наконец сорвалась воскресная служба и в нашем приходе. Случилось это в Ильин день.

ДЯДЬКА ШЕРЕМЕТА ПРАЗДНУЕТ ПОБЕДУ НАД ОТЦОМ ВЛАДИМИРОМ

Фамилия священника из Городка была Виноградов. В нашей школе он преподавал закон божий, ученики считали, что его можно терпеть. Например, Нинку Арсеникову он случайно ударил линейкой не по ладони, а в глаз, но сейчас же повел девочку к врачу, заплатил ему пятнадцать злотых, еще и коробку конфет купил! Однако звонарь, близко знавший попа, не разделял нашего отношения к нему.

В тот скандальный день поп перед обедней надел ризу, вышел на клирос и остолбенел: в зале стояли только две старушки да церковный сторож, он же звонарь, дядька Шеремета.

— А где народ?

— Известно где! — ухмыльнулся сторож в усы. — Праздник в Грибовщине, отец Владимир!

Виноградов с удивлением уловил в голосе своего слуги симпатию к Альяшу и даже сожаление, что он не может поехать к нему.

— Боже правый!.. Зачем вы ходите к этому отступнику?! — закричал поп на сторожа. — Этот ваш «пророк» душу дьяволу продал!

И выложил все, о чем узнал в консистории:

— Жулик и шарлатан ваш Климович, неужели вы этого не понимаете?! В его доме прорублено тайное окошко. Хитрец сажает рядом с собой подкупленного мужичишку, тот следит за дорогой и сообщает ему, кто въезжает в Грибовщину: «Это Макаров Иван из Скробляков везет больную сердцем дочь к вам, отец Илья, а вон тот Николай Козел из Мелешков тащит сына-калеку…»

— Ах, бо-оже, что делается?! — удивилась бабка.

— Альяш потому и удивляет вас, пентюхов, что точно знает о вас все, а вы ему верите! У него уже накоплены мешки золота, он завел гарем молодых распутниц, словно персидский шах, прости меня, господи, за непотребные слова в доме твоем!

Бабки уже мелко крестились, но Шеремета прятал в усах ухмылку: мол, говори, поп, да не заговаривайся! Были и мы в Грибовщине! У Альяша живет праздниковская баба, кухарничает, обстирывает его — так что тут плохого? Альяш ведь вдовец! А вот в твоей церковной кассе теперь и считать нечего!..

Шеремета осторожно возразил:

— Нет, отец Владимир, сила святая у Альяша есть, вы не скажите! Бывает, что церковь его закрыта на замок, а в ней хор псалмы распевает… Моя Юлька собственными ушами слышала, когда в прошлый праздник ночевала в Грибовщине! Такие ангельские голоса звучали, что бабы глаз не сомкнули!