Вершина холма

– Тогда и я не буду пить, – сказал Элсуорт. – Устроился хорошо?

– Прекрасно. Объясни, как австрийцы очутились в Грин-Холлоу?

– Насколько мне известно, – начал Элсуорт, – Хеггенер родился в богатой семье, у них была великолепная гостиница в Вене, но старик не жаловал Гитлера. Однажды он увидел на стене угрожающую надпись и еще до аншлюса перебрался сюда. Хеггенеру тогда исполнилось одиннадцать лет. Они вовремя вывезли капитал и остались при деньгах. Старик купил сеть маленьких гостиниц в Америке, и Хеггенер ее унаследовал. Судя по всему, после смерти отца он и сам не оплошал. Со своей женой он познакомился на приеме в австрийском посольстве, она служила машинисткой. Она, кажется, лет да двадцать моложе мужа, но все же, думаю, это лучше, чем работать.

– Почему он в больнице?

– У бедняги, – объяснил Элсуорт, – туберкулез. Какая-то новая форма, против которой пенициллин бессилен. Нам будет очень недоставать его, – грустно добавил Элсуорт. – Мистера Хеггенера в городе любят.

– А ее?

– Она и не стремится завоевать симпатии. – Элсуорт зевнул.

Майкл встал.

– Мне пора, – сказал он. – День был насыщенный. Если бы не ты, спать мне в кутузке.

Элсуорт усмехнулся и проводил Майкла до двери. Он посмотрел на небо, втянул носом воздух.

– Похоже, скоро выпадет снег. Как по расписанию. Спи спокойно, Майкл.

Войдя в гостиницу, Майкл увидел ночного портье, который спал, опустив голову на сложенные руки. Майкл тихо подошел к доске с ключами и снял свой с крючка.

В номере он обнаружил разожженный камин, а на столике, стоявшем между двух кресел, Майкл увидел открытую бутылку и пару бокалов. Наверно, Рита подумала, что он кого-то приведет с собой. Интересно, кого именно? Он скинул дубленку и пиджак, бросил полено в огонь, налил вина и блаженно откинулся в кресле, глядя на языки пламени. Завтра выпадет снег, обещал Элсуорт. А вдруг за ночь навалит столько, что утром можно будет кататься? Он слышал о новых крутых трассах, прорубленных через лес, и ему не терпелось их обследовать.

В дверь постучали. Он взглянул на часы. Близилась полночь. Удивленный, он подошел к двери, открыл ее и увидел миссис Хеггенер все в том же длинном свободном черном платье.

– О, – в растерянности произнес Майкл.

– Добрый вечер, – сказала миссис Хеггенер.

– Добрый вечер, – ответил Майкл. – Что-нибудь случилось?

– Нет. Просто я шла по коридору, заметила у вас свет и решила узнать, удобно ли вы устроились.

– Все прекрасно.

Ему показалось странным, что она расхаживает по гостинице посреди ночи.

– Может быть, вам что-нибудь нужно?

– Спасибо, нет.

Она бросила взгляд в глубину комнаты через его плечо:

– Вы позволите мне зайти на секунду и посмотреть, все ли в порядке?

Майкл шагнул в сторону и пропустил миссис Хеггенер. Он уже собрался захлопнуть дверь, но передумал и оставил ее приоткрытой.

Она прошлась по комнате, изучая ее. Майкл пожалел, что свалил дубленку и пиджак на кресло, а на столе оставил стопку рубашек.

Миссис Хеггенер коснулась рукой батареи:

– Не холодно?

– В самый раз.

– Вино не теплое? – спросила она. – Можно попросить лед.

– Спасибо, вино отличное.

Он смутился. Близость красивой женщины, оказавшейся в столь поздний час у него в номере, навела Майкла на мысль – а вдруг с ней… «Я же ничего не теряю, – подумал он и решился. – В конце концов, она совершеннолетняя».

– Выпьете со мной? Здесь два бокала.

– Вижу, Рита не одобряет, когда пьют в одиночку. – Она опустилась в кресло напротив него, закинула ногу на ногу, демонстрируя точеные икры и хорошенькие лодыжки. Держалась она непринужденно.

Он сел и налил вино им обоим.

– А мне говорили о вас сегодня вечером, – сказала миссис Хеггенер.

– Правда?

«Может, стоит оборвать пустую светскую беседу, схватить ее и посмотреть, что из этого выйдет?» – мелькнула у Майкла мысль. К нему уже пришла уверенность, что все будет не так, как в Нью-Йорке.

– Заглянул ваш старый знакомый, Дэвид Калли. Он возвращался с собрания и занес мне план соревнований и занятий до конца года. Он хозяин лыжной школы и через меня информирует туристов. Дэвид – любимец города. Наверное, это единственное место, где помнят, что однажды он выиграл все соревнования на Западе. – Она вздохнула. – Такова слава. Особенно в Америке. Человек вспыхивает и исчезает. Мне жаль мистера Калли, хотя он вполне доволен собой, своей семьей и детьми. Он сказал, что вы когда-то ухаживали за его женой, Нормой.

– Это не совсем так, – возразил Майкл.

– Он шутил, – пояснила миссис Хеггенер. – Дэвид сказал, что вы были еще тот жеребчик, женщины вам проходу не давали.

– Тогда я был молод и полон сил, – беспечно сказал Майкл, хотя ему не нравился оборот, который приняла беседа. Его всегда задевало выражение «жеребчик», а в устах миссис Хеггенер оно звучало особенно цинично и вызывающе.

– Дэвид сказал, что вы первоклассный инструктор, он попытается заполучить вас снова.

– Он так сказал?

– Вы удивлены?

– Мне казалось, мы расстались далеко не дружески. Меня ждали дела.

– Понимаю. Вы собираетесь работать в школе?

– Я думал об этом.