Вершина Красной Звезды

— Ничэго, тебе полезно будет. Посмотришь на Спартакиаду, на уровень подготовки наших ребят. Сегодня финальные бои.

Деваться некуда, под строгим взглядом Ильяса я плетусь собираться. Пока я копаюсь, пока ищу в кладовке перчатки и капу, приезжает Леха.

Мамонт обнимается с Ретлуевым, сажает себе на плечи Хатико. Песик громко лает, радуясь новому развлечению, а мне вот совсем не весело. Жопой чую, что хочет меня Ильяс под какой-то позор подвести, чтобы встряхнуть, как следует. Поди еще и с Веверсом эту «спецоперацию» согласовал.

* * *

У спорткомплекса Динамо столпотворение, и мы втроем, чтобы не возбуждать народ, заходим с черного входа. И тут же натыкаемся на тренера сборной.

— О, Селезнев! — искренне удивляется Киселев, пожимая руки — А как раскабанел-то… Сколько же в тебе сейчас?

— И ничего я не раскабанел! Утром было семьдесят восемь — мрачно отвечаю я и оглядываюсь. В коридоре снуют люди, многие узнают меня, останавливаются и начинают глазеть на нас издалека. Ага… главный клоун Союза приехал.

— Значит, до полутяжа уже добрался — хмыкает тренер

Ну, да — последний месяц выдался тяжелым. Бегать было некогда, стресс я частенько заедал, особенно по вечерам на жор пробивало. А японская, да и французская кухня… — она ой, какая вкусная! Кубики моего пресса еще не пропали, но уже подзатянулись легким жирком. И скажем совсем честно — если бы не неделя депрессии, когда есть мне совсем не хотелось, то на весах уже и все восемьдесят могли бы быть.

— Зачем приехали? — интересуется Киселев шикая на окружающий народ. Помощники тут же растворяются в пространстве.

— Себя показать, на других посмотрэть — дипломатично отвечает Ретлуев.

— Ильяс, не будет никаких «себя показать»! — жестко отвечает тренер — Селезнев отчислен из сборной. Точка!

— Алэксей Иваныч, зачем обижаешь? Ты же знаешь ситуацию Вити.

— Он певец? Вот пусть и поет! А у нас Олимпиада на носу, мы не можем под его гастроли подстраиваться. Твои песни на ринге, Витя, никто слушать не будет. Особенно кубинцы.

Киселев зло смотрит на меня, я опускаю голову. Рядом тяжело вздыхает Леха. Его труд тоже получается похерен.

— Да, я подвел вас, Алексей Иваныч. Дайте хотя бы с ребятами поздороваться.

— Зал там — кивает направо Киселев.

Мы не солоно хлебавши идем к выходу.

Финальные бои уже закончились, публика расходится с трибун. Меня тут же окружают улыбающиеся сборники — крепко жмет руку Саша Бодня, хлопает по плечу наш тяж Женя Горстков. Не забыли еще!

— Селезнев! Подпиши пластинку!

— И мне, и мне!

— А когда следующий альбом?

Вопросы так и сыпятся, мой же взгляд прикован к рингу. Там снимает перчатки молодой коренастый парень с щеточкой усов на верхней губе.

— Это Ягубкин — шепчет мне на ухо Леха — Наша новая, восходящая звезда.

Я приглядываюсь к боксеру и узнаю будущего многократного чемпиона. Именно Ягубкина промоутеры планировали на бой с молодым Тайсоном, но не сложилось.

— На тяжа похож — я оценил фигуру спортсмена.

— Да, в полутяжах он не надолго — кивает Леха — Раскачается.

— Парни! — я обращаюсь к окружающим меня боксерам — Дайте вспомнить молодость, пустите на ринг, а!

Вокруг раздаются смешки.

— Саша! Иди к нам — Женя Горстков машет Ягубкину. Тот пролезает между канатами, спускается с ринга.

— Вот, знакомься. Селезнев. Тот самый…

— Знаю, знаю — Александр неловко жмет мне руку перебинтованной кистью. От него сильно пахнет потом, боксер яно не бездельничал на канвасе.

— Саш, ты как? Сильно устал? — вперед вылезает Бодня — Постоишь пару раундов с Витей?

— А где Киселев? — Ягубкин оглядывается. В зале остались только спортсмены, публика разошлась, тренеров тоже не видно. Я смотрю на Ретлуева, но тот лишь пожимает плечами, мол это твой выбор.

— Там Павлов приехал — Бодня, как всегда, все про всех знает — Пошел встречать.

— Мне себя проверить надо — я усиливаю напор — Понимаешь? После Кельна я не тренировался долго. Кое-кто считает, что на мне уже можно ставить крест.

— Ладно, постою — Ягубкин пожимает плечами — Только шлем надень, ладно? Зачем тебе нокауты.

— Надену — бурчу я, скидывая толстовку. Быстро раздевшись, я с помощью Лехи перебинтовываю руки, натягиваю перчатки. Ретлуев приносит поролоновый шлем и капу.

— Два раунда! — объявляет правила Ильяс — По три минуты. Я сужу.

Мы касаемся с Сашей друг друга перчатками. Ягубкин абсолютно спокоен, двигается легко — и не сказать, что у него только что был финал. Меня начинает бить дрожь, Леха успокаивающе хлопает по плечу. Беру в рот капу, Бодня бьет в гонг.

Начинаем бой осторожно, с разведки. Одиночные удары, дальняя дистанция. Руки Ягубкин длиннее моих, поэтому мне надо первому идти вперед и сокращать расстояние. Только вот не получается никак. Сашка отлично видит все мои попытки и быстро разрывает дистанцию. Ринг он тоже чувствует на пятерку.

После разведки первым обостряю бой я. Двойка, сближение, боковой в голову. И все уходит в защиту. Мой противник надежно перекрыт, быстро и грамотно уклоняется.