Вершина Крыма. Крым в русской истории и крымская самоидентификация России. От античности до наших дней

Владимир Путин возвращает Крым России после распада 1990-х гг. – и энергия объединенного полуистерического сопротивления западной коалиции показывает, что ее участники поняли вызов – и поняли, что речь идет о крушении того мироустройства, которое они создали, чтобы монопольно управлять миром, об отрицании их права управлять миром.

В вопросе о Крыме и Черном море у России никогда не было союзников, и как только заходила речь об их судьбе – все те, кто до этого объявлял себя ее союзниками – предавал ее и становился ее противниками.

За одним исключением – когда видели: она настолько сильна, что даже все вместе они не смогут ей противостоять.

Может быть, наиболее ярко это проявилось в ходе Крымской войны. Перед началом которой могло показаться, что у России кроме Турции нет ни одного противника – а у Турции ни одного защитника. Но как только Россия стала одерживать решающую победу, оказалось, что это у нее – одни противники и предавшие ее союзники, а у недолюбливаемой всеми Турции – одни защитники.

3.2. Политико-концептуальные итоги Крымской войны 1854–1856 гг.

3.2.1. Выводы из поражения

К середине XIX столетия Россия имела все основания считать себя полностью доминирующей в том мире державой.

Все значимые на тот момент страны Европы можно было разделить на три группы:

• первая – побежденная сорок лет назад Франция, которую императорская власть России по определению рассматривала как неспособную на противостояние ей. И неоднократно разгромленная Турция – которая выглядела явным анахронизмом к середине XIX столетия, не имела ни экономического, ни смыслового обоснования своего существования. И рассматривалась, как объект для демонтажа и раздела;

• вторая – Австрия и Пруссия. Страны, которые Николай Первый считал и союзниками по войне с революционной Францией, и союзниками по Священному союзу, а их монархов – обязанными ему сохранением своих тронов в недавней революции 1848 года в Европе;

• Англия, которую он рассматривал как единственную относительно сопоставимую с Россией державу, но с одной стороны – не имеющую сильной сухопутной армии, с другой – со своей стороны заинтересованную в разделе «Турецкого наследства».

Расчеты Николая Первого были абсолютно разумны и основывались на учете реальных национальных интересов партнеров:

• Англия была действительно заинтересована в присоединении к своей колониальной империи Египта;

• Франция объективно была заинтересована в союзе с Россией для совместного противостояния Англии как на континенте, так и за морем – учитывая возможности союзного объединения своих флотов против доминировавшего в океане британского флота;

• Австрия была вечным противником Турции и была заинтересована в контроле за рядом ее балканских территорий;

• Пруссия не имела непосредственных интересов на Балканах, но была заинтересована в союзе с Россией в континентальном противостоянии с конкурентами – Австрией и Францией, и в любом случае не могла позволить себе войну с Россией и в целом исходила из доктрины лояльных отношений с ней. Причем она ничего не теряла при разделе Турции.

Все это было абсолютно резонно и обоснованно. Более того – спустя годы названные страны поставят своей задачей реализацию именно этих своих национальных интересов.

В 1882 году Англия установит полный контроль над Египтом и оккупирует его, при фиктивном сохранении турецкого суверенитета.

После победы над Россией в Крымской кампании Франция станет союзником России.

После восстания 1875–1877 гг. Австрия по факту займет, а в 1908 году аннексирует турецкие области Боснию и Герцеговину.

Германия после 1871 года установит тесный союз с Россией, признав его приоритетным направлением своей политики.

Но все это – произойдет потом, позже, хотя Николай Первый понимал эти интересы названных стран как существенные уже в канун Крымской войны.

Тогда, в середине 1850-х гг., элиты ведущих стран если и осознавали эти интересы – более важным сочли не допустить усиления России и добиться ее возможного ослабления. И все в той или иной форме выступили против нее, поддержав Турцию.

Речь с одной стороны шла о предательстве союзника, которому они во многом были обязаны своим устойчивым положением в европейской политике.

Но с другой – о предательстве своих собственных национальных интересов – предательстве самих себя, совершаемом только из стремления не допустить удовлетворения интересов России.

В середине XIX в. во главе министерства иностранных дел России стоял К. В. Нессельроде.

Николай I предпочитал жесткие, ультимативные методы ведения дипломатии. Он с одной стороны был верен принципам Тройственного Союза и видел свою цивилизвационную миссию в защите монархии в Европе. В условиях повсеместных народных волнений и революций такой подход обозначил его непопулярность среди новых европейских правительств. С другой стороны, видел себя «устроителем» европейского мира, что привело к ряду вмешательств России во внутренние дела европейских государств во второй четверти XIX века.