Вершина Крыма. Крым в русской истории и крымская самоидентификация России. От античности до наших дней

Можно быть противником власти. Можно быть противником большинства – и у ученого подчас бывает достаточно оснований, чтобы быть в меньшинстве. Хотя человек, претендующий на статус ученого – то есть на статус наследника и преемника века Просвещения, – как минимум должен признавать и уважать мнение большинства.

Можно даже быть противником той или иной страны – хотя это уже не очень понятно и напоминает ксенофобию.

Только при этом не нужно объявлять или считать себя гражданином этой страны. Особенно если ты себя с ней не отождествляешь.

У каждой страны есть ее собственное историческое «Я», историческая самоидентификация. У тех, кто поддерживает воссоединение с Крымом – оно одно. У тех, кто выступает против него, – оно другое.

Вопрос не в том, можно или нельзя быть с чем-либо несогласным. Что обычному человеку, что ученому. Профессору. Интеллектуалу.

Вопрос в том, что те, кто за воссоединение, – граждане одной страны, а те, кто против – граждане другой.

Можно долго спорить, кто из них прав. Но, кто бы ни был прав или не прав – граждане одной не должны выдавать себя за граждан другой. И академические права и свободы распространяются на многое – но не на право пользоваться правами гражданина одной страны и говорить от ее имени – и быть при этом гражданином некой другой. Пусть не конкретной державы – но некой иной страны, которая не отождествляет себя с той, в которой Крым – это часть России.

Это наша территория…

Шестьдесят лет назад Крым формально изменил свою юрисдикцию и из части РСФСР превратился в часть УССР. Что решение принималось спонтанно и не вполне юридически чисто – известно и проартикулированно давно. Как и претензии к Н. С. Хрущеву, которого теперь считают виновником утраты Россией этой своей территории.

Правда, все же понятно, что Хрущев действовал в рамках вполне определенных представлений, согласно которым все это было сугубой формальностью, поскольку мысль о разделении России и Украины любому нормальному человеку представлялась бы шизофренией.

Хрущев потому и «отдал Крым» – что никому его отдавать не собирался. И если бы нелепости разделения двух частей страны всплыла в политическом поле при его правлении, – любым инициаторам подобного рода Хрущев показал бы, как у него водилось, такую «кузькину мать», что они не один десяток лет приходили бы в себя.

Причем показал бы ее в обоих случаях: как в случае попытки разделить Россию и Украину, так и в случае попытки всерьез отобрать у страны (т. е. у исторической России) полуостров.

Поэтому виноват все же не он, а те политики, которые с одной стороны, привели к расчленению страны, и позволили при этом расчленении отдать Крым Украине, так и те политики, которые более двадцати лет не предпринимали никаких усилий, чтобы восстановить нормальное положение вещей. За исключением немногих персоналий, все же пытающихся поднимать этот вопрос, – элита России в основном смирилась с потерей и Украины, и Крыма. И вообще всего, что было отобрано у страны за последние четверть века – и даже не потому, что они с этим согласны, а потому, что для исправления ситуации нужно напрягаться, нужно чем-то рисковать, чем-то жертвовать, – а этого они ни в коем случае не хотят. В этом отношении наша политическая элита вполне носит «европейский характер» – то есть ценит свой уют, комфорт и расслабленность выше всего остального на свете.

И все же российское общественное сознание не может и не хочет с этим смириться (как и с другими потерями страны) – как бы его власть не приучала к покорности по отношению ко всему – к угнетению со стороны нынешних власть имущих, к унижению со стороны соседей, к историческим ошибкам и прочему.

Судя по данным ВЦИОМа, опубликованным пять лет назад к годовщине «шутки Хрущева»[4], общественное сознание страны не смирилось с потерей полуострова, ощущает его частью своего пространства геополитической идентификации.

По этим данным, более трети населения России в то или иное время побывали в Крыму. 26 % – в советское время, еще 10 % – после расчленения страны. Понятно, что число первых могло бы быть намного больше – если бы не понятное сокращение численности тех, кто это время застал. Бросается в глаза, что число побывавших тогда на всесоюзном курорте существенно падает по возрастным категориям: среди группы старше 60 лет в то время в Крыму побывали 45 % (это притом, что именно данная группа подвержена все нарастающему сокращению).

В группе от 45 до 59 лет таких 36 %, 35–44 года – 20 %, 25–34 года – 13 %, 18–24 года – всего 4 % (в советское время им было не более 6 лет).

Зато те, кто побывал к Крыму после расчленения, – показывают иную картину. В целом их 10 %, и тут больший процент показывают младшие и средние группы: 18–24 года – 11 %, 25–34 года – 11 %, 35–44 года – 18 %. В старших группах – резкое падение: группа 45–59 лет дает 7 %, 60 лет и старше – 2 %. Тут важно, что, несмотря на новый «заграничный» статус с одной стороны и возможность посещать собственно другие страны и международные курорты, Крым по-прежнему не терял своей привлекательности и для младших категорий.