Вершина мира. Книга первая

— Давить на мое сострадание совершенно бессмысленно, его у меня просто нет, — сообщила девчонка, — ты, как я вижу, валяться у моих ног не собираешься, значит, вставай и одевайся.

Олег пригвоздил Нику сердитым взглядом и отвернулся. Девчонка пожала плечами и накинула на себя плед. Олег полежал еще пару минут, но потом чувство самосохранение взяло верх. Инстинкт за шкирку вытащил Олега из апатии, заставил приподняться, затем сесть, потянуться к упавшей одежде.

Я смотрела на происходящее широко раскрытыми от удивления глазами, отказываясь что-либо понимать. Я-то всегда считала, что с пациентами нужно вести себя ровно и терпеливо, не потакать, конечно, но и не давить драконовскими мерами. Обычно это срабатывало. А тут черти что получается! Выходит, с Олегом не надо было вести задушевные беседы, а всего лишь поставить в почти безвыходную ситуацию?!

Олег не спеша оделся, Ника даже пальцем не пошевелила, чтоб помочь. Поднялся со своего ложа, и шагнул было к своей мучительнице, но организм, почти отвыкший от физических нагрузок, дал сбой. Олег покачнулся, я дернулась, но Влад и тут удержал меня.

— Твоей помощи там не требуется, — сообщил он, показывая подбородком на окно, — Ника, похоже знает, что делает.

И действительно, Ника подскочила к Олегу, подставила плечо, помогла опуститься на стул, обняла и погладила по голове.

— Пошли, — позвал Влад, увлекая меня в сторону кухни, — похоже, им свидетели не нужны, а нам стоит сварганить чего-нибудь на ужин. Жрать, признаться, хочется…

Парень извлек из холодильника две тушки курицы, сунул их в размораживатель и повернулся ко мне.

— Ну, так как, по поводу твоей угрозы, — весело уточнил он, — ты что выбираешь: мокрое полотенце или ложство?

Я не стала ничего отвечать, пытаясь дышать глубже и спустить на тормозах. Убеждая себя, что сегодня просто не мой день, а это не повод вымещать на парне плохое настроение.

— Если бы меня кто спросил, — пожал плечами Влад, продолжая распространяться на эту тему, с мечтательными нотками в голосе, и не желая понимать, что ступает по тонкому льду, — я бы посоветовал второе. Знаешь ли, совместить приятное с полезным.

Его лицо расплылось в широкой ухмылке. Видно, ему крайне понравилась собственная шутка, но для меня это было последней каплей. Да что же это сегодня!? На работе сущий бардак. Дома четырнадцатилетняя девчонка тыкает меня носом, словно кутенка несмышленого, в мою профессиональную несостоятельность как врача вообще, так и психолога в частности. Так еще и мой собственный раб, позволяет себе отпускать подобные пошлые шутки!

Я задохнулась от жалости к себе любимой, несовершенства мира сего и ярости на молодого человека стоящего рядом. Решив, что от одного подзатыльника с него не убудет, а я почувствую себя хоть сколько-то отмщенной, и размахнулась. Влад, стоявший ко мне спиной то ли почувствовавший опасность, то ли просто заметивший мою руку, резко вскинул голову и удивленно обернулся. Я не смогла остановить движение и моя ладонь звонко впечаталась в его щеку.

Мы застыли на секунду. Я зачаровано наблюдала, как на мужской щеке расцветают пунцовые бутоны, в точности повторяя контуры моей ладони. Он схватился за горящую щеку. Но вместо обиды, на которую я, признаться, рассчитывала, расхохотался, весьма довольный своей выходкой, сумевшей довести меня до тихого бешенства, громко пропел:

Всем хозяйка хороша:

И красива, и стройна,

Да, вот есть одна беда —

Рукой уж больно тяжела.

Что он себе, спрашивается, позволяет!? Не переставая, задавалась я вопросом, раздраженно очищая картофельные клубни, искоса поглядывала на все еще посмеивающегося Влада с превеликим тщанием разбирающего куриные тушки.

Ужин прошел в мирной обстановке вооруженного нейтралитета. Я, ощущая острое недовольство собой, уткнулась в тарелку, мечтая о горячей ванне и мягкой постели. Влад, и не думавший выглядеть виноватым или хоть сколько-нибудь смущенным, таращился в очередной отчет. Ника оглядывала всех с видом классового превосходства, а Олег выглядел одновременно подавленным, смущенным и сердитым.

Мысленно поблагодарив Всевышнего, что живем мы скромно, и ужин состоит только из мяса с гарниром и салата, а не на широкую ногу с двадцатью наименованиями блюд, быстро покинула кухню и скрылась в своей комнате, надеясь, что завтрашний день будет лучше.