Вершина мира. Книга первая

Оставшееся до дежурства время я малодушно пряталась в своем кабинете, не желая никого видеть и слушать соболезнования окружающих по поводу случившегося между мной и отцом из-за Влада. Казалось, каждая собака осведомлена о нашей ссоре. Я об этом никому не говорила, это уж точно. Значит, утечка исходит откуда-то со стороны генерала. Ладно, невелика беда. Переживем и это. Я посмотрела на часы, как раз в это время герцогский шлюп должен уже отчалить от станции. Надо поскорее переворачивать эту страницу своей жизни. Я и так на ней засиделась слишком долго.

Старательно гоня от себя печальные мысли, переоделась в форму, нацепила на лицо дежурную улыбку, хотелось верить, что она не выглядит слишком наигранной, вышла из кабинета и побрела по коридору в сторону кабинета начальника. Все перед сменой проходят инструктаж. Обычная формальность.

Возле кабинета никого не было. Я прибыла первой. Опустившись на неудобный стул у стены, я прикрыла глаза. Из-за приоткрытой двери доносился голос начальника, он кого-то о чем-то упрашивал, что для Гены несвойственно. Так как разговор меня не касался, то слился в однообразное начальственное бухтение, но когда я услышала протестующий Наташкин голос, непроизвольно выпрямилась, ловя каждое ее слово.

— Я не могу, Геннадий Васильевич! Вы же все прекрасно знаете, у меня через два дня свадьба, а такие командировки могут затянуться на неопределенное время!

— Наталья Станиславовна, ну, поймите и вы меня, голубушка. Вы единственный человек, которого я могу сейчас туда послать. Тем более вы уже участвовали в подобных спасательных командировках. Я вам обещаю, от вас не будут ждать каких-то особых чудес и долгого пребывания. Вы просто закинете гуманитарную помощь и оглядитесь. Если что-то будет, с чем штатные спасатели не сумеют справиться самостоятельно, вы свяжитесь со мной, и я тут же заменю вас, на кого-нибудь другого. Просто у меня сейчас нет ни одного свободного человека! А не ответить на вызов, мы не имеем права!

Я решительно поднялась со своего места. Наташке действительно нельзя никуда лететь. Свадьба не каждый день случается и к такому событию нужно тщательно готовиться. Я коротко постучала и, не дожидаясь позволения, шагнула в кабинет. Геннадий Васильевич с некоторым недовольством уставился на меня. Я кивком поздоровалась с подругой и хозяином кабинета.

— Наташа совершенно права, незачем посылать ее в командировку, — решительно проговорила я, — я вполне могу заменить ее. Я думаю, без ложной скромности, что я не самый плохой врач на этой станции и не случиться особой беды, если вместо Наташи полечу я.

— Аня, — шеф возвел глаза к потолку, — я не сомневаюсь в твоем профессионализме, но думаю, что ты сейчас находишься не в том душевном состоянии…

— Геннадий Васильевич! Давайте не будем касаться моего душевного состояния! Я вполне отвечаю за себя и свои поступки, руки у меня по-прежнему не дрожат. И могу вас заверить, суицидными настроениями никак не страдаю, да и не стеснена во времени так, как Наталья Станиславовна.

Начальник помолчал некоторое время, обдумывая предложение, потом махнул рукой, на что-то явно решившись:

— А, черт с вами, барышни! Хочет Аня лететь, пусть летит. Что я еще могу сказать? Романова у вас ровно двадцать минут на сборы.

— Я вылечу, как только вы загрузите "Беркут" всем необходимым.

— Идите уже! — Гена махнул на нас рукой.

Мы вышли от начальника и направились в сторону моего кабинета. Я надеялась, что подруга свернет куда-нибудь по дороге и отправиться по своим делам, но она вошла за мной и молчала, пока я переодевалась.

— Я, наверное, должна поблагодарить тебя? — зачем-то спросила она, наблюдая, как я расчесываюсь.

— В этом нет никакой необходимости, — сдержано ответила я.

— Аня! Что с тобой происходит?

— Со мной? — безмерно удивилась я и даже расческу опустила, глянув на подругу через плечо. — Со мной как раз таки ничего и не происходит.

— Аня не паясничай! Я прекрасно знаю о твоей размолвке с отцом и о том, как ты поступила с Владом, хотя мы все были уверены, что ты его любишь…

— Наташа! — угрожающе прервала я подругу, не давая ей сказать то, чего никогда не прощу.

— Все эти недоразумения не имеют ровным счетом никакого значения. Я уже говорила Диме, что ты вправе решать сама, как тебе следует поступать со своей собственностью. Подожди, дай мне закончить! Но это не должно ни в коей мере сказываться на вашей, а теперь уже и на моей, семье. Ну да, Дима вспылил, но все забудется. Понимаешь?