Вершина мира. Книга первая

— Будет еще сложнее, — пообещала Ольга, — выслушай внимательно, что я тебе скажу. Это понадобиться, чтобы слету не попасть впросак, потом сам освоишься. А пока для тебя есть несколько непреложных правил поведения: так как ты теперь у нас особа высоко титулованная, ты должен сдерживать свои эмоции. Никакого громкого смеха или воя, никаких бурных жестов, если что-то рассказываешь. Ты должен иметь вид скучающий, высокомерный и холодный. Ничего тебя в этой жизни удивлять не должно, по крайней мере, ты не должен этого показывать. С женщинами ты должен быть обходителен, с мужчинами сдержан. И ни слова о своем прошлом! Никогда и никому! Понял?

— Хорошо, я это учту, — послушно проговорил Влад, понимая, что деваться все равно некуда.

Ольга долго рассказывала о родовом поместье. По ее описанию это был не просто дом, а целый замок. Влад относился к замкам с некоторым предубеждением, после того дела с работорговцами. Но делать нечего, придется жить в замке, хотя бы первое время. А потом в любой момент можно будет подыскать себе более приемлемое жилье. Ведь он же герцог, не так ли? Хоть это в голову вдолбилось…

Ольга рассказала, что уже в день приезда будет дан праздник в честь возвращения Влада, куда приглашены близкие бабкины друзья. Эта идея Владу понравилась еще меньше. Надо хоть несколько дней обвыкнуться с новой жизнью. Но Ольга с насмешливой жалостью объяснила, что тут от него ничего не зависит. Так требуют этикет и приличия. А еще она написала на бумаге длинный список титулов и фамилий, их предстояло вызубрить, поскольку, как оказалось весь этот перечень это он сам и есть.

Влад прочитал список и обнаружил, что помимо герцогского титула он еще и граф, и маркиз, и виконт, и еще что-то малозначительное. Честно попытался запомнить хоть одну фамилию, кроме "Куприн". Но стоило только отвести глаза от подсказки, как прочитанное ускользало из памяти. Влад злился, а Ольга тихонько посмеивалась, однако, не забыв строго предупредить, что он должен выучить всю эту галиматью в течении недели…

Его звали Явором, он был моложе меня, и стоял на должности спасателя в отделении Медицины Катастроф. Пределом мечтаний парнишки было стать инспектором. Еще у него была собака Шанс, ростом больше походившая на теленка, которой Явор гордился не меньше чем работой. Обо всем этом мне поведали, пока мы шли к давешнему завалу, с которого меня позорно выгнали.

Я была крайне удивлена, когда Явор, запинаясь, попросил следовать за ним. Девушка, зажатая завалом опять начала истереть — она никак не могла дозваться отца и не хотела разговаривать ни с кем кроме меня. Чем уж ей не приглянулись все остальные непонятно. А мне что — пойду, поговорю, успокою. Все равно, кроме этого в данной ситуации делать ничего не умею. Да и, признаться, очень хотелось заткнуть рот этому важному индюку Себастьяно — профессионал хренов, девчонку успокоить не смог!

Но все злорадство отлетело, стоило оказаться на месте, наплевать даже, что Себастьяно глянул искоса. На завале произошли разительные перемены. Площадку расчистили, подтянули технику, напоминавший треногу для гигантского старинного фотоаппарата, кран для ювелирного поднятия плит устойчиво утвердился широкими лапами на краю завала, и еще масса техники помельче и неизвестного мне назначения. Спасатели ковырялись возле крана, что-то там у них не выходило.

Я, как и в прошлый раз, устроилась на животе, свесив голову в узкую расщелину меж плит. Шедар сидела в той же позе и подвывала, раскачиваясь из стороны в сторону, прижимая орущего младенца.

— Чего воем? — строго поинтересовалась я. — А ну, сворачивай истерику! Дитенка почто зазря нервируем, а мамаша?

— Аня, это ты, да? — всхлипнув, прохныкала она, задрав вверх голову.

— Собственной персоной, извини, кланяться не стану, иначе могу к тебе спланировать прямо на голову. Как твои ноги?

— Так же и холодно очень. Ань, я папу найти не могу, — пожаловалась она еще раз судорожно всхлипнув, но уже более спокойно, — и… и мне очень страшно.

— Чего тебе страшно? — сварливо переспросила я. — Слышишь, дядьки препаскудно матерятся? Так вот, это наши доблестные спасатели и они очень стараются вытащить вас, не уронив желательно тебе на голову меня вместе с плитой, иначе им премии не дадут, представляешь себе, беда какая будет?

— К-какой премии?

— Денежной! Я ж тебе объясняю, им придется тебя вытащить, иначе премии не видать, как собственных ушей, а знаешь, что презренный металл с людями делает? О! Чего он только не делает!

И так на протяжении двух часов. Ребята работали и так и этак стараясь подцепить крошащуюся плиту, а я, не переставая, несла ободряющую чушь, стараясь держать девушку разговором, все больше тревожась за ее ноги и примериваясь к расщелине. Еще немного и у нее начнется шок от переохлаждения. Нужно пробовать спуститься. Если очень постараться я смогу пролезть. Я подозвала Себастьяно и сообщила ему о своем намерении.

— У тебя есть опыт альпинизма? — совершенно серьезно поинтересовался он.

— Нет, — честно призналась я, глупо врать в таких ситуациях.