Вершина мира. Книга вторая

Теплый пар и струи воды с шуршанием низвергающиеся с потолка действовали усыпляюще. Не хотелось ничего. Ни мыться, ни думать о дальнейшей жизни, ни вылезать отсюда, и еще меньше хотелось объясняться со всеми и каждым, а в том, что придется, я не сомневалась. Все-таки шесть лет – это большой срок, а исчезновение, как оно обычно и случается с исчезновениями, было внезапным. Да я и сама не предполагала тогда, что уехав, могу не вернуться.

Усилием воли скинула с себя блаженное оцепенение, нужно все же мыться и вылезать, всю жизнь в душевой кабинке не отсидишься. Да и Зак, обеспокоенный моим долгим отсутствием, может заявиться спасать от неминуемого утопления в душе.

Кое-как помывшись, наскоро вытерлась и, обернувшись полотенцем, прошлепала в свою комнату. Нужно отыскать что-нибудь из одежды, не щеголять же в рабочем комбинезоне, рассчитанном на минусовую температуру и к тому же грязном. Основательно перерыв шкаф, отыскала пару белья, свободные брюки и простенькую кофточку, оказавшуюся мне почему-то большеватой. Переодевшись, сложила свой комбинезон на стул, неизвестно за какой надобностью оказавшийся у дверей моей комнаты, а впрочем, я сама могла этот стул сюда притащить, и забыть об этом. Сделав эту большую работу, присела на кровать передохнуть. Подобное состояние невероятно бесило, что это еще за дела – поминутно отдыхать?

В дверь тихонько поскреблись и, не дожидаясь приглашения, в щель просунулась голова парня.

– Ах, я кофе сварил. Будешь? – спросила голова.

– Буду, – кивнула я, и уже собралась встать с кровати, но Зак меня остановил.

– Ты сиди, я сюда принесу.

Я усмехнулась в закрывшуюся дверь. Столько заботы на ровном месте! Обычно это наводит на неприятные размышления о том, что Зак сделал какую-нибудь гадость, и старается задобрить меня авансом, чтобы по вскрытии его «ужасного» преступления у меня не возникло желания чересчур лютовать и отвешивать лишние подзатыльники. А они всегда кажутся лишними, особенно если влетают в собственную нежно и горячо любимую голову.

Я подтянула подушку и, затолкав ее под спину, откинулась на стену, стараясь устроиться с наибольшим комфортом. Дверь распахнулась, и на пороге возник Зак, держа в руках поднос. На подносе дымились, распространяя терпкий аромат, две чашки кофе, между ними лоток с добытыми из моего неприкосновенного запаса галетами и горстью конфет.

– Консервы я решил на завтра приберечь, – хозяйственно заявил мальчишка, устанавливая поднос на кровать, – на полках хоть шаром покати, а в холодильнике в глубокой заморозке мясо. Мы умрем с голоду, пока сумеем его разморозить.

– Не волнуйся, – рассмеялась я, принимая у него чашку, – завтра сходим на склад и приобретем продукты.

– Все, какие я захочу? – прищурился Зак, намереваясь в будущем ловить меня за язык, я кивнула морщась, кофе слишком горячий. – А ты пирожков спечешь? Ты уже давно обещала.

– Спеку, – пообещала я, – если буду в состоянии.

После кофе я почувствовала себя достаточно сносно, но не настолько хорошо, чтобы предпринимать какие-либо серьезные шаги к уходу со станции. Зак убрал остатки скудной трапезы, и устроившись рядом, блаженно прикрыл глаза. Но долго сидеть молча не мог и принялся терроризировать меня разговорами. Я вяло отбивалась, надеясь, что скоро он устанет и замолчит. Эту идиллию прервал громовой треск распахнувшейся входной двери. Ага, старый пень пожаловали, уныло подумала я.

– Где этот молокосос? – раскатился по каюте раздраженный рык.

Зак заметно побледнел и беспомощно посмотрел на меня.

– Сиди здесь и не высовывайся, – шепнула я и поспешила навстречу разгневанному родственнику.

Папаня метал молнии и прожигал меня взглядом. Я спокойно села в кресло, жестом предложив последовать моему примеру. Отец предложению не внял, продолжая расхаживать, заложив руки за спину, но все же не решаясь прорваться в мою комнату и разделаться с мальчишкой.

– Зачем он тебе? – задала я резонный вопрос.

Отец недоуменно поморгал, мой вопрос поставил его в тупик. Естественно, если я жива, то и парнишка ему вовсе ни к чему.

– Итак, – прервала я затянувшееся молчание, – что ты от него хочешь?

– Она еще спрашивает, что я хочу! – крикнул папа, резко поворачиваясь ко мне. – Он едва не убил мою дочь, заметь, единственную, а ты еще имеешь наглость покрывать его!

– Во-первых, следи за своим языком – тебя может услышать Ника, а во-вторых, я жива, не так ли? – со всем возможным безразличием поинтересовалась я.

– Да, но… – папа вдруг успокоился, и присел в кресло напротив, – Аня, я не знаю, что связывает тебя с ним, но я вижу, у тебя постоянные неприятности из-за этого щенка, и если бы я был на твоем месте…

– Но ты же не на моем месте, ведь так? – мягко поинтересовалась я, откидываясь на спинку кресла. – И все мои неприятности, связанные с Заком, тебя касаться не должны.

– Они меня и не касались, пока я не увидел, во что это может превратиться! – голос отца снова начал клокотать яростью, как вулкан перед извержением. И его прорвало. – Ты помнишь, что было после того, как ты пошла за этим недомерком?

– Смутно, – пришлось признать мне.