Вершинные люди

Более объективную оценку тогдашним обвальным процессам я для себя сложила позже, когда появилась возможность оглянуться и увидеть их издалека, на фоне других времен и событий. А тогда мы просто жили, видя и понимая, что время планов и поступательных продвижений к намеченным целям закончилось. Нам надо было уцелеть, не утонуть во вспучившейся, кипящей страстями реке из своекорыстия, лжи и предательства. И снова, по словам поэта, «мы диалектику учили не по Гегелю — бряцанием боев она врывалась в жизнь». Мы на ходу учились вписываться в галопирующие перемены, причем учились друг у друга, за неимением других учебников.

Щедрая судьба и тут позаботилась, и очень вовремя подсунула мне прибыльное занятие — торговлю книгами. Как она возникла, я расскажу не сейчас, тут важно другое — благодаря первым шагам в собственном деле я быстро научилась смотреть по сторонам и видеть, что и где можно использовать для пополнения кармана.

Что касается в частности типографии, то мы существовали как бы в тихой заводи, ибо нас не затронули первые превратности. Как и во времена планового хозяйствования, мы выпускали союзные тиражи книг по заказам пяти издательств (это была художественная литература днепропетровского «Проминя», школьные учебники харьковского «Прапора», научная литература киевских «Сельхозкнига» и «Наукова думка» и московского «Недра»). Еще оставалось среди наших постоянных заказчиков и то электротехническое предприятие, которому мы печатали этикетки на батарейки. Были у нас постоянные заказчики и в группе ширпотреба, например, Днепропетровский радиозавод, которому мы поставляли текстурную бумагу «под дерево» для оклейки корпусов телевизоров. Короче, пока что все шло своим порядком. И все же беда надвигалась. А я хотела ее хотя бы задержать и хотя бы локально — для себя.

Как? Для этого надо вернуться к событиям предшествующего этому года.

Много разъезжая по стране, бывая в центральных издательствах, встречаясь с издателями и писателями, беседуя с ними, я убеждалась, что наше благополучие долго не продлится. Конечно, всего будущего ужаса я не представляла, даже помыслить не могла, что в экономике исчезнет плановость и воцариться хаос, но то, что перемены движутся в сторону ухудшения, не сомневалась. Эти настроения уже не оставляли меня.

Как-то, в очередной раз обходя цеха в плановом порядке, я задумалась о судьбе нашего законного брака. Он возникал повсеместно, то есть почти на каждом технологическом переделе, и покоился в кучах на отведенных местах, дожидаясь отправки на участок, где бумагу резали на лапшу, а затем паковали в огромные тюки и отправляли на бумажную фабрику в переработку.

Я не оговорилась, часть брака действительно была законной — предусмотренной технологическим процессом, и его количество регулировалось специальными нормами по расходованию материалов. В печатных цехах он возникал при подготовке к работе — приправке машин. Так называли установку печатной формы, при которой на листах оставался ровный по интенсивности отпечаток. Иногда тут появлялся и непредусмотренный брак, если бумага не соответствовала стандарту и намагничивалась при трении. Тогда в местах захвата она шла на печать не отдельными листами, а по несколько штук. И хорошо, если на выходе приемщик вынимал и отбрасывал белые листы, и этим все заканчивалось. А бывало и хуже — бумага комкалась прямо под формой и забивала машину. Это приводило и к сбою рабочего ритма, отставанию от графика работ и к перерасходу бумаги. Случался брак и по причине некачественной краски, когда она что называется не ложилась на бумагу, а сворачивалась комками и отбивалась от листа, приводя к возникновению марашек, или не впитывалась и размазывалась по тексту.

Случался брак и на фальцовке, где из отпечатанных листов формировались тетрадки — части будущего книжного блока.

В переплетном цехе были свои нормы брака и предусмотренные или непредусмотренные причины для него. Только тут его возникало еще больше, ввиду обилия процессов, связанных с клеями, подборкой и шитьем блоков, изготовлением крышек и другими операциями.

Отбор в брак шел по нескольким уровням: на местах — самими исполнителями, цеховым мастером по качеству; на выходе готовой продукции и сдаче ее на склад — приемщиком отдела технического контроля; наконец при приеме тиража — заказчиком.

Вот так и получалось, что иногда при некачественной бумаге, красках, клеях или других материалах брака возникало больше предусмотренной технологиями нормы. И это наносило убыток предприятию. Но не мириться же с потерями, не брать на себя расходы по ним! Выход находили либо за счет заказчика, когда менее щепетильно перебирался брак и в тираж отдавались не совсем качественные книги, либо за счет поставщиков материалов, которым писались претензии с предложением покрыть возникший по их вине ущерб. Для регулирования этих вопросов существовала юридическая служба.