Вершинные люди

— Понимаете, я сама возмущаюсь. Нам свезли неликвиды, наверное, со всей области. Сущая макулатура. Не знаю, как его можно продавать.

— Например? — до сих пор я считала, что из книг можно все продать.

— Труды классиков марксизма-ленинизма, например, материалы партийных съездов. Макулатура, короче. Политическая. Она, конечно, уцененная, но все равно.

Да-а, вот об этом я просто не подумала! В коммерческом ассортименте ведь нет такого.

— И что, на всю сумму сверх того, что вы считали, привезли это барахло?

— Да, точно так и есть. Магазин забит им. Если придет пожарный — оштрафует.

— Ничего, отобьемся.

Молодец, книготорг! — хотелось мне крикнуть. Мало того что избавились от нерентабельного магазина, так еще одним махом реализовали залежалую литературу. Так еще пару магазинчиков продадут, и, гляди, въедут в новую экономику с хорошим капиталом.

После вихря событий первого дня, после неожиданного успеха в разрешении принципиальных вопросов сделки получить такой неожиданный удар по счетам — это было безбожно. Меня беспокоила срочность — надо оплатить в течение трех дней! — и добивала тяжесть вопроса: где взять сумму в три раза превышающую изначальную, хотя и той у меня тоже не было. Вот для чего Лобановой понадобились проволочки: то директрису спросить, то до завтра подождать... — а сама свозила со всех магазинов области остатки и подсчитывала их.

Вчерашняя радость моя была недолгой, хорошо, что я не сказала мужу, не похвасталась.

И тут я вспомнила о Василии Федоровиче Круглове. Как я могла о нем забыть? Конечно, я же выполнила свои обязательства — ура! — теперь наставал его черед.

Нетерпеливой рукой я набрала номер его домашнего телефона. Там не ответили — ни сейчас, ни через час, ни через два… На мои звонки у него просто не отвечали. Я принялась разыскивать его по всему городу, звонила знакомым. Но там, где он мог быть, его не оказывалось.

Истекал первый день отпущенного на оплату срока, а я надеялась только на Василия Федоровича и, не видя других вариантов, искала его и не могла найти. Не могла проинформировать, что скоропалительно, в один день, ураганно решился наш вопрос, так долго висевший в воздухе, предупредить, что сумма, которая нам требуется, значительно возросла, не могла ничем ни порадовать, ни огорчить: его нигде не было. Меня начинало лихорадить, я не знала, что делать. Поздно вечером, когда я снова и снова звонила к нему из дому, на том конце телефон по-прежнему молчал. Наконец ответила его жена.

— Василия Федоровича нет в городе, он в командировке, — сказала она.

— Надолго? — мне не верилось, что при таком фантастическом везении что-то может сорваться. Так не бывает!

— Будет через неделю, — ее ответ прозвучал как приговор.

Господи, ну и пусть его нет, быстро соображала я, но жена-то есть! Она посвящена в его дела. Мы и без него справимся. Снова звоню ей, рассказываю, в чем дело.

— Да, он говорил о ваших планах. Но сейчас у нас нет денег, — почти радостно звучал ее голос.

— Как нет? Он же заверял, что есть! Зачем мы затевали эту покупку? Как я теперь буду выглядеть перед своим директором? Из-за вас я подвожу человека, который поручился за меня, гарантировал мою порядочность и серьезность? Вы — безответственные люди!

Она слушала терпеливо, не перебивая. Подождав не последовавшего продолжения, сказала:

— У нас случились непредвиденные неприятности. На нас наехал автор книги «Воспитание щенка», пригрозил судом за нарушение авторских прав, и Василий Федоровича поехал к нему в Москву улаживать проблему с гонораром.

— Иными словами, ваши денежки тю-тю в Москву?

— Тю-тю, — она, похоже, все-таки радовалась.

— Вы меня подвели и теперь так спокойно говорите об этом?

— Мы пережили несколько дней сущего кошмара, и я рада, что они позади. Вы не знаете, что такое наезд. Но сегодня мне опять дышится легко.

— Как же вы издавали книгу без договора с автором? — мне показалось, что я не верю ей, хотя понимала, что она говорит правду.

— Мы купили готовые пленки. Фирма-посредник уверяла, что с автором все согласовано. Теперь придется еще и с ними разбираться. Но денег не стало, и появятся не скоро.

Что мне оставалось?

Ночь была бессонной. Я перебирала шансы, но их выбор был невелик, и они отпадали один за другим.

Наступил второй день, такой же безрадостный и беспросветный, не суливший облегчения. На помощь, по-прежнему, рассчитывать не приходилось. Пришла мысль позвонить в книготорг и просить об отсрочке платежа, хотелось верить, что, вернувшись из Москвы, Круглов найдет выход. Но потом я поняла, что не имею права этого делать, не посоветовавшись с директором. Ведь это он выступил моральным гарантом сделки, ему и принимать решение.

Ничего не подозревающий Николай Игнатьевич, воодушевленный тем, что так здорово помог мне, выслушал новость с таким выражением, будто выпил синильной кислоты.

— Как же ты, не имея денег, шла на сделку? — ошарашено спросил он. — В какое положение ты меня поставила?