Вершинные люди

Разные почти во всем, мы походили друг на друга внутренней экспрессией. Только в нем она приобретала бурные, шумные формы и без задержки фонтанировала оттуда. Во мне же залегала пластом взрывоопасного вещества, в котором замедлялись движения атомов, садился голос, пропадало определенное выражение глаз, и только чистая невозмутимость тонкими струйками высвобождалась наружу.

— Одевайтесь, поехали! — загремел Углов, едва переступив порог. — Здравствуйте, Валя, — вспомнив о вежливости, обратился к моей подчиненной.

Милый симпатяга Валентин Николаевич любил пофорсить. Теперь он приехал на шикарной «мазде», в которую и усадил меня с полагающейся помпой. Никто из моих сотрудников, тех, кто наблюдал наши с ним отношения, не знал, что эти авто не личные, а принадлежат фирме, в которой он даже не является учредителем, просто работает и все. Не понимали, что он просто парень-рубаха. Завидовали ему, а заодно и мне, придумывая версии в меру своего понимания.

Это была моя третья встреча с Виктором Михайловичем.

Вторая состоялась раньше, восьмого марта, когда Углов привез его поздравить меня с праздником. Я не заслуживала такого внимания с их стороны, однако они почему-то этого не понимали! Только что принявшая от них, считайте в подарок, магазин, боготворившая их, теряющаяся перед ними в желании не быть смешной со своей слащавой (Господи, как я этого опасалась!) благодарностью, я была их маленьким творением. Но преданность Валентина Николаевича, необъяснимая и безосновательная, была неугомонна в своих доказательствах и проявлениях. Он изливал на меня всю силу своих возможностей так щедро и искренне, так простодушно и непринужденно, что я, диву даваясь, должна была держаться на уровне. Не имела права не соответствовать!

Он заражал энергией и своего генерального директора, умел внушить ему веру в людей. Поэтому восьмого марта Виктор Михайлович прибыл на типографию в сопровождении свиты и, зайдя ко мне только с Валентином Николаевичем, целовал руку, дарил цветы и хрусталь, разливал шампанское, поздравлял меня и желал, желал…

А нынче — третья встреча с ним.

Он вышел из-за стола, изящно поклонился, поцеловав протянутую руку.

— Вы прекрасны, — констатировал по формуле приветствия и легким шагом вернулся на свое место за столом, помолчал. — Садитесь, — проговорил с улыбкой и пригладил усы. — Наша встреча, надеюсь, будет вам приятна.

У него я научилась держать паузу. Порывистая и скорая на необдуманное слово, при нем я только молчала. Он обладал каким-то мягким, обволакивающим воздействием на меня. Мне становилось безмятежно и спокойно под его взглядом. Все, что он говорил или о чем спрашивал, не требовало ответа.

Затянувшееся молчание нравилось ему, он словно пил невидимое наслаждение из него, он нежился в его удобных формах, он явно что-то предвкушал и теперь не спешил, оттягивая миг наивысшего блаженства.

Валентин Николаевич где-то пропал, и я, неблагодарная, забыла о нем. Только когда он положил руки на плечи и с силой сжал меня, я поняла, что он продолжает существовать и даже находится у меня за спиной.

— Да не томите вы ее! — он засмеялся. — Смотрите, она даже ростом ниже стала.

Виктор Михайлович поднял на Валентина Николаевича удивленный взгляд.

— Вы так считаете?

— Считаю, — подтвердил Углов.

Обращаясь ко мне, Виктор Михайлович произнес:

— Хорошо. Я просто не знал, как лучше начать, — он снова замолчал, но вскоре продолжил: — Дело в том, что мы решили помочь вам.

— Вы ведь уже… — порывисто произнесла я, попытавшись встать, но он жестом остановил меня.

— То была незначительная сумма, — традиционная пауза не могла не появиться. После нее он продолжил: — В настоящее время у нас есть возможность дать вам на развитие два миллиона рублей, — эта сумма более чем в тридцать раз превышала стоимость магазина, комментарии излишни.

Я закрыла глаза и встряхнула головой. Руки Углова, покоившиеся на плечах, легкими пассами успокаивали меня.

— Нет, это слишком много!

Виктор Михайлович вскинул на меня вопросительный взгляд.

— Так «нет» или «слишком много»? — с улыбкой уточнил он.

— Я не освою такую сумму.

— Почему?

— Для этого надо в тридцать раз увеличить товарооборот и, следовательно, темп работы и жизни. Я физически не выдержу.

— Конечно, надо увеличивать объемы работы, развиваться. Для этого мы и даем вам деньги.

— Деньги надо возвращать, а я быстро этого не сделаю.

— Мы не торопимся и сроки не устанавливаем, пусть вас это не волнует. Что скажете, Валентин Николаевич? — обратился он к Углову, разрешая ему вступить в разговор.

Валентин Николаевич держал не долгую речь, сказал, что он пристально наблюдает за мной вот уже два месяца, что моя энергия, профессионализм, умение организовать работу и правильно видеть людей, убеждают…