Вершины безумия (ЛП)

Я честно не хотела ехать, чувствуя, что мое место рядом с Малдером, но мне нужно было убедиться. Дейтон не слишком маленький город, но его возможности ограничены. После проведения поверхностных вскрытий, в основном в надежде найти следы физических улик, я отправила тела в более оснащенные лаборатории в Колумбусе для детальных тестов. Когда они раз за разом не выявили ничего нового, я начала сомневаться в квалификации местных специалистов, будучи уверенной, что отделение судмедэкспертизы в Огайо пропустило что-то. И именно моя заносчивость привела меня в их лабораторию лично.

Оглядываясь назад, могу предположить, что мне казалось, будто я в силах помочь Малдеру нести часть его ноши. Я не думала, что мое отсутствие в течение нескольких дней будет иметь большое значение.

Так что я уехала.

Но сначала я поведала местной полиции о своих планах и потом отправилась к Малдеру. Когда он не ответил на мой стук, я написала короткую записку и подсунула ее под дверь. Она внезапно открылась, когда я уже уходила, и он возник на пороге, одетый в одни лишь брюки и щурясь на солнце. Заметив меня, он спросил:

- Который час?

- Почти одиннадцать, - ответила я. – Малдер, ты спал?

Он пожал плечами и ушел от ответа на мой вопрос.

- Ты собираешься уехать?

- Да, я просто хотела…

- Я прочитал записку, Скалли.

Какое-то время мы стояли молча, смотря друга на друга, пока тишина не начала давить на меня. Я развернулась, чтобы уйти.

- Я позвоню, когда доберусь.

- Делай то, что должна, Скалли.

Я замерла и обернулась к нему – интуиция подсказывала мне, что что-то не так.

- Малдер, в чем дело?

- Ни в чем, - слишком быстро ответил он и, пробормотав: – Хорошей поездки, - закрыл за собой дверь.

Оглядываясь назад, не могу не признать, что это было странно. Я же была слишком поглощена тем, чего надеялась добиться в Колумбусе, чтобы по-настоящему приглядеться к нему.

Он не хотел, чтобы я уезжала. Он просто не хотел просить меня остаться.

Разумеется, к концу третьего дня мне стало очевидно, что вся эта поездка была лишь пустой тратой времени. Мне так стыдно, что я сочла этих экспертов сборищем желторотых недоучек. Они более чем ответственно подошли к работе, скрупулезно до педантичности. И при этом они безропотно выполнили для меня множество повторных тестов – факт, говорящий не только об уровне их профессионализма, но и об их преданности делу.

Я не стала задерживаться, покинув город при первой возможности и чувствуя себя при этом усталой и разбитой. И обеспокоенной. Малдер казался все более… непохожим… на себя при каждом нашем разговоре по телефону в мое отсутствие. Он не слишком хорошо справлялся с ситуацией без меня, и это обстоятельство лишь усиливало чувство вины, испытываемое мной из-за всей этой поездки.

Я видела, что работа над подобными делами делает с ним, и это никогда не переставало поражать и пугать меня. Трудно представить, какой внутренней силой должен обладать человек, делающий то, что делает мой напарник. Он может казаться съехавшим с катушек, но «съезд» этот доброволен. Он отдается во власть секретам, которые безумие прячет ото всех нас, и каждый раз я спрашиваю себя, а не будет ли этот последним, прежде чем он наконец достигнет предела своей психологической выносливости. Как часто человек может погружаться в сумасшествие, прежде чем оно поглотит его целиком – прежде чем оно уничтожит его?

И где мое место во всем этом?

Я остро осознаю, что сфера деятельности Малдера – отнюдь не то, к чему нужно подходить легкомысленно и неосторожно. Слишком мало места она оставляет для ошибок в суждении. Одно неверное движение, и он полностью закроется от меня.

Одно верное, но запоздалое движение окажется бесполезным.

Он ведет себя отстраненно с самого начала расследования, задолго до того, как мои благие намерения увели меня в неправильном направлении, отправив в столь неудачное по времени путешествие. Он выходит из своего номера только чтобы обследовать места преступлений или заняться своими собственными направлениями расследования. Он едва говорит со мной.

Он тверд в том, чтобы ограничить наше общение. Он ведет себя скрытно. Обычно, когда мы разделяемся во время расследования, то сверяем свои находки перед тем, как отправиться спать – встречаемся в отеле и выясняем, какого прогресса нам удалось добиться за день. И, в основном, мы обсуждаем детали или основные теории в любом из двух наших номеров, в котором оказываемся по воле случая.

Но на этот раз он прямым текстом отказался впускать меня в свой номер.

Почему?

Я уважаю его желания. Не стану притворяться, что полностью понимаю его метод профилирования. Все, что я действительно могу сделать – это предоставить нужное ему пространство и предложить всю возможную поддержку.

Я давно уже выучила этот урок.

Но все же это его поведение показалось несколько чрезмерным даже для Малдера. И вместо того, чтобы заставить его объясниться, я оставила его в этом добровольном заточении. И неважно, как неуютно я себя чувствовала, когда уезжала.