Вершитель

Обложил Олег данью древлян – по «черной куни с дыма».

И пришла вся русь к Вышгороду, и покорился Вышгород.

Воеводам Актеву и Гуды повелел Олег остаться в городе:

– Перевезу сюда Ольгу, – предупредил Олег, – берегите здесь каждый камень.

Сам же приготовился идти на Киев с малой дружиной, сказав:

– Не силой возьму Киев, хитростью возьму.

Повелел Олег снять щиты с бортов ладей и нагрузить ладьи заморскими товарами – коврами, шелками, мехами, серебряными монетами и посудой, бисером, дамасскими клинками и украшениями.

– Переодевайтесь купцами, – велел Олег воеводам.

Ладьи вошли в устье Днепра и встали у причала. И залюбовался Олег на Замковую гору с княжескими теремами.

– Киевский стол будет нашим, Игорь, – обещал Олег княжичу. – Будешь сидеть здесь и править Русью.

– Выставляйте товар и ждите Дира, – распорядился Олег. – Как появится наместник, приглашайте его на ладью.

Труан с дружиной спрятали под плащами кинжалы, поставили лавки, разложили товар.

Олег тем временем отправил зазывалу на рыночную площадь.

– Невольники и невольницы на любой вкус! Ковры персидские! Парча бухарская! Бисер византийский! Меха урманские, – кричал зазывала, расхаживая по торговой площади. – Игрушки, свистульки, куклы с секретом! Поспешай, не опоздай, разлетится товар, лежебоке не достанется!

Призывы эти дошли до княжеского подворья.

Солнце палило нещадно, дворовые лениво обсуждали новость о ладьях с богатыми и редкими товарами. Услышав, Дир пожелал сам увидеть эти товары, и брата Аскольда с собой позвал.

Прибыли киевские братья-наместники на берег Днепра со слугами и малой дружиной, и увидали ладью и расписной шатер на ней.

– Просим князя, – поклонился гостю в пояс слуга.

Аскольду от жары нездоровилось, и захотел он в прохладу шатра, и поторопил брата:

– Войдем без сомнений.

Взойдя на корабль, вошли Дир и Аскольд в шатер и были приятно удивлены. На полу был расстелен ковер, на сундуках стояли серебряные блюда с фруктами, кубки с вином и напитками. Украшен шатер был вазами с цветами. Все указывало на то, что дорогих гостей ждали.

Спиной к входу стоял высокий широкоплечий мужчина в темном плаще, какие обычно надевают в дорогу купцы и ремесленники. С ним рядом стоял мальчик.

– Мир твоему дому, – Дир с братом поклонились.

Купец обернулся… Дир с интересом взглянул в лицо гостеприимного хозяина и не сразу узнал в нем Олега.

Пораженный, Дир отступил, прикрывая Аскольда:

– Ты?

– Как видишь! – Олег распахнул полы плаща, блеснул меч у пояса. Аскольд попятился, но тот час позади, слева и справа от киевских наместников выросли мечники. Братьям заломили руки.

Олег ухватил Дира за чуб.

– Ты не князь, и не княжеского рода. А вот сын Рюриков! – волхв дернул Дира за чуб, показал на малолетнего княжича. – Ему сидеть на киевском столе! Мой меч, твоя голова с плеч. – Олег взмахнул мечом, и покатилась голова киевского наместника по ковру… Та же участь постигла и брата его Аскольда.

И вот настал великий день. Мечта и цель Вещего Олега встретились. На буланом коне въехал Вещий Олег на Замковую гору, впереди себя держал Игоря I Рюриковича. За Олегом шла «вся русь».

В ту же ночь Киев содрогнулся от убийств.

Воины Олега жгли, резали, рубили без разбора христиан и евреев. Отважно сражались воеводы Крив и Колыван, Радомир, Могута и Перко-Стрелец, но все были схвачены.

– Топить их там же, где крестились, – в реке! – придумал Фарлаф, когда увидел кресты на шее пленных.

– Найдите и приведите мне главного христианского жреца, Михаила, – велел Олег Фарлафу и Труану.

Запылала церковь Илии Пророка… Окровавленного иерея поволокли на казнь. Город наполнили крики, стоны, плач и проклятья.

– Нет Михаила, не нашли его, – докладывал Фарлаф, – говорят, в Царьграде он сейчас.

Олег в досаде только сплюнул.

– Не быть по-твоему, – грозился волхв, наблюдая из покоев бывших наместников за мечущимся в ночи пожаром. – Быть по-моему.

Над Замковой горой поднимался дым от пожарищ. Солнце скрылось. По вымершему городу рыскали всадники, выискивали новые жертвы.

Насытившись местью, Олег собрал воевод с дружинами на подворье киевского наместника и перед всеми громогласно провозгласил:

– Братья и други! Мы – вся Русь. Чем мы хуже ромеев? Будет у Руси своя метрополия[19]!

Да будет Киев мати городов русских!

– Будет Киев мати городов русских! – грянула в ответ дружина.

– Будет Киев, будет…, – разошлось по Днепру.

* * *

… Бека Аарона бар Беньямена мучила бессонница, и было от чего: Киев перестал платить дань Хазарии.

«Как было спокойно, – сокрушался бек, ворочаясь с боку на бок. – В Херсонесе стояла дружина, взымала дань со словен и викингов, теперь русы взяли Херсонес. Чтоб им пропасть, грязным свиньям. В Каганате неспокойно, ислам набирал силу. А тут еще и христиане… Гражданской войной пахнет. Устроят резню между собой иудеи, христиане и сарацины. А, может, все к лучшему? Возможно, нас объединит сильный общий враг – такой, как хакан-рус Олег и его войско?».

Едва рассвело, бек призвал военачальников.

– Мне нужен простой и быстрый способ стравить русов и сарацин, – сообщил он.