Вершитель судеб (ЛП)

— У меня пока нет мыслей, как все будет продвигаться дальше, существует еще столько

всего, что нам придется преодолеть.

Джоанна закатила глаза.

— Ты всегда смотришь на все пессимистически? Он знает о твоем прошлом, он

принимает тебя такой, какая ты есть. Он многим пожертвовал ради тебя, Лондон.

Почемуты не видишьвсего этого?

Лондон почувствовала, как у нее сжался желудок, она положила круассан обратно на

тарелку.

— Я вижу. Он лишился своей президентской кампании, половиныклиентов, лучший друг

не разговаривает с ним, и он поругался и даже дралсясо своим младшим братом. Сколько

это будет продолжаться, пока он не начнет возмущаться, что из-за меня он потерял все,

что для него ценно?

Джоанна протянула руку,схватив круассан Лондон, откусила большой кусок, потом

быстро положила его назад на тарелку.

— Видишь? Пессимистка, — ответила она, облизывая шоколад с пальцев и прожевывая.

— Я серьезно…

— И я тоже, — заявила Джо. — Он. Любит. Тебя. Я знаю, что это не вяжется с твоим

мнением о себе самой, как совершенно непривлекательной, но я просто все вижу. Он

проделал все это по собственной воле, потому что ты дорога ему. Ты не принуждала и не

заставляла его, он выбрал сам.

Лондон почувствовала, как у нее увлажнились глаза, ей пришлось отвернуться, прикусив

нижнюю губу, чтобы сдержать свои чувства.

— Я знаю, но есть еще кое-что, чего он не знает...

— Так расскажи ему, и он тоже это переживет. Это же не конец.

— А если нет?

— Любовь, — произнесла Джо, опять забирая с тарелки Лондон круассан и откусывая еще

кусочек, потом вернула его на место. — Это не стакан, наполненный до краев, который ты

выпьешь, и он опустеет. Любовь— это гораздо лучшее, дорогая. Стакан будет постоянно

наполняться, чтобы пить из него, именно это позволяет нам жить.

Лондон быстро кивнула, отгоняя свои страхи.

— Ты ответила ему?

— Нет. Я притворилась, что заснула. Я была так напугана, Джо, мне все еще страшно.

Джоанна накрыла ее руку своей и мягко похлопала.

— Я знаю, дорогая, но пора повзрослеть и перестать убегать. Ты готова для чего-то

большего, и он именно тот человек. Просто сделай это.

Страхи Лондон исчезли, как только она рассмеялась, и в очередной раз маленькое семечко

надежды увеличилось, готовое прорасти, вырасти и расцвести, превращая сердце Лондон

в сад.

Если бы только в этом саду не было бы притаившегося смертельного сорняка.

— Черт,— пробормотал Дерек, вешая трубку. Третий раз за несколько дней он пытался

связаться с Камалем и получал отпор. Его звонки перебрасывались на голосовую почту,

по рабочему телефону он упирался в кирпичную непробиваемую стену, в виде секретаря

посольства. «Нет, посол не может подойти к телефону. Да, посол получил последние три

сообщения».

Такая же участь постигла его и с братом. Маркус разговаривал с ним сквозь зубы. Парень

страдал, потому что с ним отказывалась встречаться Рене, и он был убит горем. Дерек

вынужден был признать, что он ошибался в своем брате. Маркус был влюблен в милую

девушку, и Дерек серьезно недооценилего потенциал, он не мог предположить, что

Маркус на такое вообще способен. Он верил, что все в результате образуется, но ему было

тяжело, поскольку сейчас он находился в полной изоляции.

С переездом в Вашингтон Дерек все время жил в бешенном ритме города. Он находился в

центре событий, получал новых клиентов, предсказывал и оценивал политические

возможности, нанимал персонал, посещал клубы и рестораны, где собиралась

политическая элита, помогал Камалювойти в роль нового посла. Он всегда был окружен

людьми, которые могли предоставить ему нужную информацию, или людьми, которые

хотели получить что-то от него. Теперь же, в одночасье, он остался один. Никто не

стучалсяк нему в кабинет, никто не нуждался в его совете, и никто о нем не беспокоился.

Он вздохнул и оглядел свой стол— чистый. В настоящий момент у него имелось восемь

клиентов в маленькихштатах, кандидаты, чьи кампании были местного порядка, с

участием местного персонала. Его роль заключалась быть стратегом и консультантомв

вопросах политики. Он почувствовал всю иронию, создавшегося положения —он был

слишком высокого уровня, чтобы лично принимать участие в этих небольших местных

кампаниях, но уже не настолько был важен, чтобы его наняли для чего-то большего.

На телефон пришло текстовое сообщение от Лондон с соответствующим рингтоном.

«Ты приедешь ко мне домой, познакомиться с моей матерью?»

«Да», — ответил он. Было удивительно, что Лондон дважды за эту неделю побывала у

своей матери, после десяти лет отчуждения. Но ему показалось, что это неплохо, по

крайней мере он хотел сделать все, что было в его силах, чтобы улучшить их отношения.

Пришел ответ от Лондон.

«Спасибо. Я буду в семь».