Вершитель судеб

Дерек провел ее мимо своего Porsche, а также раритетных мотоциклов, поблескивающих хромом с черными кожаными сиденьями и кофром.

— Ты что, член какой-то банды? — пошутила Лондон, указывая на мотоциклы.

— Собственно говоря..., — начал Дерек, но замолчал, и вдруг Лондон отчетливо вспомнила его друзей на пресс-конференции, которую он тогда устроил, объявив своим друзьям, что встречается с ней. Она открыла рот и снова закрыла, не совсем уверенная, что именно хотела спросить или сказать.

— Я расскажу тебе в другой раз, — произнес Дерек, открывая дверь в дом и входя в безупречно и, очевидно, неиспользуемую кухню.

Как только за ними закрылась дверь, Дерек заключил ее в объятия для поцелуя. Лондон чувствовала, как раздражение таяло под его горячим, напористом штурмом.

Его губы прижались к ней, одной рукой он обхватил ее за талию, второй — с силой сжал ее бедра. Он пригнулся, чтобы его эрегированный член заскользил по низу ее живота, продолжая ее целовать.

Ее мысли закружились от головокружительной смеси звуков, ощущений и чувств. Жар, неистовое желание, его цитрусовый запах одеколона. Он посадил ее на прохладную гранитную столешницу, вклинившись между ее ногами, чтобы его член был как раз напротив ее промежности.

Он на секунду отстранился.

— У меня был худший день за всю мою жизнь, и я не хочу выводить тебя из зоны комфорта, но я так сильно нуждаюсь в тебе, что мне кажется, будто разрываюсь пополам.

Она погладила его по щеке, чувствуя вечернюю щетину.

— У меня был тоже ужасный день. И мне больно, — она положила его ладонь на область сердца. — Вот здесь. Но когда я с тобой, боль проходит. Я хочу быть здесь рядом с тобой.

Он наклонил голову, прикрыв глаза в знак капитуляции.

— Не позволяй мне причинить тебе боль.

— Ты никогда этого не сделаешь, — ответила она спокойно.

— Я не хочу, чтобы ты загораживалась от меня… как от других, — он с трудом сглотнул, мысли Дерека тут же вернулись к ее клиентам.

— Нет, — ответила она, приложив палец к его губам. — Я не могу не чувствовать, когда с тобой. Когда ты прикасаешься ко мне, словно огонь проходит у меня по телу. Но меня это пугает, потому что я чувствую слишком много всего, и не могу это контролировать, и я не привыкла к таким вещам. Ты никогда, никогда не будешь похож на других мужчин, Дерек. Они даже не мужчины для меня, просто машины, а я была механиком, который управлял их игрой. Ты — плоть, кровь и тепло. Ты имеешь в себе все мужские черты и заставляешь меня чувствовать так, как я никогда не чувствовала раньше. Намного раньше..., — она изогнула губы, и произнесла с хриплым вздохом. — До всего этого.

Он проскользнул рукой под ее блузку, лаская кожу, словно перышко, легкими прикосновениями, пока его губы страстно целовали ее с совместным танцем языков, поглощая, насыщаясь друг другом. Он лизал, сосал ее язык, пока она вконец не запыхалась, а его пальцы исследовали ее кожу, изучая и запоминая.

Наконец, он отстранился и через голову стянул с нее блузку, расстегнув бюстгальтер и спустив его вниз. Его глаза загорелись, как только он увидел ее обнаженную грудь, и она поймала себя на мысли, что независимо сколько мужчин с вожделением смотрели на нее за все эти годы, на нее никто никогда не смотрел так, как Дерек.

Словно прочитав ее мысли, он сказал:

— Я хочу тебя всю, — она посмотрела на него, до конца не понимая, что он имеет ввиду. — Поэтому ты так со мной себя чувствуешь… потому что я хочу тебя всю. Не только тело. Я хочу твой ум… твои мысли, твои мечты. Я хочу твою душу… твои страхи и проблемы. Я хочу тебя всю, Лондон Шарп. И ты чувствуешь, насколько сильно я хочу каждую клеточку тебя.

И в этот момент Лондон сдалась. Он был мечтой, о которую она никогда не осмеливалась мечтать, фантазией, которую она даже не могла себе представить. Он был будущем, от которого она отказалась в семнадцать лет, и надеждой, которую она запрятала в тайный ящик, скрыв даже от собственных глазах. И теперь, когда ее сердце нарушало все правила, по которым она жила последнее десятилетие, ее душа с надеждой вспорхнула к прутьям клетки, хотя разум твердил, что это невозможно. Он не был возможным, это не было возможно, потому что Лондон прятала под замком самое темное в самой глубине того же секретного ящика, удерживая этот ящик закрытым, иначе этот секрет способен разрушить даже такого мужчину, как Дерек.

Но у нее не было сил отвернуться от него. Ей была невыносима сама мысль снова остаться одной, и не попробовать испытывать этой бури чувств. Она хотела каждую его частичку, и хотя знала, что никогда не будет с ним вместе, она отчаянно хотела притвориться, что будет, хотя бы на чуть-чуть. Она затолкала свои опасения подальше, утрамбовав сопротивляющейся совестью, и отдалась чувствам — бабочкам, порхающим внизу живота, теплу, образовавшему у нее между ног и даже ноющей боли в сосках.

— Я хочу заняться с тобой любовью, — выдохнула она. — Я постараюсь не бояться. Я хочу все почувствовать и познать.