Вершитель

Наверное, от того меня и злили так его комментарии про Рика. Я так хотела сама себя убедить, что испытываю нечто большее, чем дружбу и теплоту. Рик дорог мне, он самый близкий мне человек, и я действительно его люблю, но… но никогда не ощущала с ним и сотой доли тех чувств, что стихией накрывают рядом с Дагервудом. И только ли из-за фобий я всегда отталкивала Рика, когда он обнимал меня? Или просто не хотела ничего большего?

Хотя сейчас, в этой разгромленной гостиной, посреди остатков мебели я совсем не думала о Рике.

Сейчас все мое существо было сосредоточенно лишь на одном мужчине, том, что чуть не убил меня, том, что, возможно, все же убьет, и том, который сейчас целовал с одержимой страстью, сводя с ума своим телом, горячимо губами и нежными пальцами. Боги! Если секс таков, то за него можно отдать душу!

Я и отдала, этому сероглазому дьяволу, не испытывая ни капли раскаяния. Возможно, потом…

А сейчас…

Он подхватил меня на руки, и я обхватила ладонью его шею, закинула ноги на бедра. Сильный, мощный, быстрый. Опасный. Сегодня – мой. Тело Дагервуда создано для убийства и секса, и я не могу отказать себе в удовольствии рассмотреть его. Когда он опускает меня на диван – отталкиваю, и он рычит недовольно. Но я переворачиваюсь, усаживаюсь сверху и смотрю. Провожу пальцем по напряженной шее, по гладкой коже груди, по свежему шраму на боку, по рельефным, четко обозначенным мышцам. Сила… в каждой клетке. И меня это дико заводит. Он тоже смотрит – напряженно и горячо, жадно облизывает взглядом мою грудь, и от этого почти прикосновения соски напрягаются, а кровь приливает к низу живота. У Дагервуда совершенно дикий взгляд, желание, которое он больше не сдерживает, я ощущаю нутром, и моя женская сущность вопит от восторга.

Он снова издает этот чудесный звук желания и резко переворачивает меня, придавливая собой.

– Сверху буду я, – шепчет он, касаясь кончиком языка моей мочки. Боги! Я не знала, что они у меня такие чувствительные. Впрочем, я вообще ничего не знала о своем теле. Зато, кажется, знает он. Потому что от откровенных ласк, от дерзких пальцев и горячего языка я дрожу, выгибаюсь и кричу.

– Извечный… Ты – совершенство, Ви…

Его шепот тоже похож на ласку, обжигающую и неистовую. На нежность у нас не хватает сил, мы оба падаем в бездну, когда облизываем и пожираем друг друга. Я слишком долго была лишена прикосновений и сейчас хочу все и сразу, словно сладкоежка, получившая самый изысканный и вожделенный десерт. И я глажу его спину: сильную, широкую, с напряженными плоскими мышцами, впиваюсь ногтями, сжимаю ладони на крепких мужских ягодицах. Он смеется и опускает ладонь к низу моего живота, проводит пальцами между ног. Тремся друг о друга, понимая, что не выдержим долго. Его пальцы уже ласкают внутреннюю сторону моих бедер, язык вырисовывает круги и спирали на груди. Дагервуд втягивает сосок в рот и прикасается там, где я уже такая влажная и готовая для него. Его ласка мучительна и прекрасна, острое наслаждение сводит спазмом тело каждый раз, когда он задевает чувствительную точку.

Наши языки сплетаются в ритме, заданном мужчиной, в древнем и прекрасном ритме, заставляющем меня стонать.

И я так хочу почувствовать другое, гораздо более мощное прикосновение. Может, поэтому перемещаю ладонь между нашими телами и смыкаю пальцы на его пульсирующей, каменной и влажной плоти… Маленькая власть над этим мужчиной, что вздрагивает, когда я сжимаю пальцы сильнее.

Его хриплое ругательство и рваный стон отзываются внутри сладким торжеством.

– Ви…

То, как он произносит два коротких звука, заставляет меня снова выгнуться. И облизнуться. Дагервуд смотрит мне в глаза, рывком перехватывает ладони, прижимает к истерзанной обшивке над моей головой. И разводит мне колени. Я увлажняю языком губы и ловлю затуманенный ошалевший взгляд.

И давление внизу… Нажим. Стоны… Я чувствую это погружение, это соединение так, что ору и кусаю губы. Боли нет… Есть чистое, подлинное, неразбавленное наслаждение, квинтэссенция экстаза, совершенное удовольствие. И безумие. Он снова ругается и начинает двигаться. Вперед и назад. Вперед и назад. Вперед и…

Мне кажется, что меня сейчас разорвет от этих движений, я снова царапаю ему спину. С шипением Дагервуд отстраняется, забрасывает мои ноги себе на плечи. И снова вперед…

– Еще…

– О да…

* * *

Страстная дикая кошка царапает ему спину и облизывает розовым язычком, заставляя терять остатки разума. Хотя какой, ко всем демонам, разум? Он потерял его, когда прикоснулся к ней. Острота ощущений казалась запредельной, пах болел от простреливающих спазмов и каменной эрекции. Безумие застилает глаза, сладкое наслаждение скручивает все тело. Каждая мышца дрожит и пульсирует.

– Еще…

О да. Еще. Он даст ей столько, сколько она захочет, столько, сколько выдержит. Яростных ударов внутри ее тела, в мучительном наслаждении, в безостановочном движении.

Да!