Версия

Обречённая нация, как ни старалась понравиться вождю все годы становления социализма его имени, наконец-то сообразила, что ждёт её та же судьба, которой дождались евреи европейские, особенно немецкие.

Состояние здоровья дорогога вождя всё чаще заставляло вздрагивать весь Союз, вернее, всё его руководство, которое было допущено к информации об этом драгоценном здоровье.

Всем побриться!

Не оставалось времени для убеждения соплеменников в горькой правде, подбора кадров для выполнения идеи. Поэтому первой группе кандидатов было объявлено, что несогласным придётся до конца акции провести время под домашним арестом, но всем в одном доме.

– В тюрьме, что ли?

– Считайте, что так. Не убивать же. Отпусти вас, так разболтаете.

Но когда услыхали, что задумано, загорелся еврейский темперамент, и, не долго думая, все с азартом поклялись умереть или победить. Настоящее «Patria o muerte!». («Родина или смерть!» – лозунг кубинских революционеров.)

А шо ж таке Родина?

Кому это надо знать? Кто озабочен таким вселенским вопросом? В чью больную голову приходит это газетное слово – Родина? Естественно, когда голова наедине только с собственным туловищем? Если собираются вместе две головы или больше, то тут уж что! Тут уж всё говорят! Даже то, о чём сроду не думали! Это известный эффект толпы. О нём будем иногда говорить по ходу изложения темы, пока же примем постулатно, что одинокая и не больная голова в естественных природных условиях (при нормальном атмосферном давлении и 20oС наружного воздуха) о таких материях, как «отечество», «мир во всём мире», «гуманизм», «экология» не думает, а в неестественных скорее вспоминает не Родину, а мать, и то не свою.

Когда у целого народа нет в сердцах ощущения единства с той землёй, где он родился и вырос, то подобные слова (отечество, отчизна, родина, патриотизм, народ) всегда применяют в качестве средства шантажа, либо апеллируя к совести (категория генетическая, но поддающаяся селекции, или, скорее, вивисекции), либо откровенно запугивая. Впрочем, апелляция к совести тоже есть запугивание – вот она проснётся, а тебе спать не даст!

Значит, кто этими словами манипулирует, тому они и нужны? Конечно. Сейчас это называется «вешать лапшу на уши», а несколько ранее это были слова-дубины. Они сбивали с ног, делали людей лежачими и немыми перед «страшными» обвинениями в непатриотизме, в нелюбви к родине, предательстве отечества-отчизны.

Парадокс: ощущения родины в сердцах не было, а страх перед такими обвинениями был. Проще объяснить страх турка в чужой стране. Это я всё к тому, что если доберусь до поступков наших людей в моём писании, то мои рассуждения помогут их понять.

Пойдём теперь сзаду: кому цэ надо, чтобы люди боялись быть людьми?

Кому это надо? Тому, кто у власти, кому же ещё. А у власти – грузин Коба с бандой тонтон-макутов, то есть с «партией большевиков». Интересно, на следующих выборах президента не будет ли у Миши Прохорова оппонентом Миша Саакашвили? Давно что-то не было варягов.

А шо таке Отечество?

Наши лозунги всегда были очень похожи: «За царя и Отечество!», «За батьку Махно!», «За Родину, за Сталина!» – здесь уже как бы отдельно, через запятую, без союза «и», то есть можно уже было выбирать, за Родину лезть под пули, или за Сталина. В гимне опять таки упоминалось слово «Отечество»: «…славься, Отечество, наше свободное!..»

Ежу понятно, что под «отечеством» лежит фундаментное слово – «отец». С одной стороны, как корень под грамматическим древом, с другой – в прямом смысле: где ни копни землю отечества, всюду наткнёшься на кости отцов, от Бреста до берегов Чукотки. Отцов состоявшихся и несостоявшихся. Их так много, свеженьких, что одними отцами (кто бы их разбудил?) можно было бы заселить всю нашу страну.

Отсюда возникает великое сомнение в качестве нашего отечества. Что от него требовать, если все отцы (состоявшиеся и несостоявшиеся), под землёй? Если все они, пока ходили по земле, не успели положить свои камушки на стройке отечества. Да никто им этого и не позволял. Кирпичи они клали, котлованы рыли, Днепрогэсы из бетона отливали, а вот к возведению отечества их на выстрел не подпускали. Стоило подойти чуть ближе, как этот выстрел раздавался, и отправлялся неосторожный отец в качестве органической добавки в очередной фундамент.

Не будем вспоминать, кто не позволял, не подпускал и стрелял – об этом, слава богу, подробно и красочно рассказали другие. В том числе и уцелевшие отцы. Мы же продолжим об отечестве.

Отец для детей (нормальный отец для нормальных детей) на всю их жизнь создаёт для них свой видимый (а потом и невидимый) образ, на который они молятся и непроизвольно равняются, и сами становятся нормальными отцами для своих детей, продолжая в них своего отца, создавая отечество.