Вертячки, помадки, чушики, или Почтальон сингулярности

– У американцев сдвинулись сроки, но своего они добьются. А наше дело растет, как снежный ком. В процесс вовлекается всё больше людей. Утечки неизбежны. Когда-нибудь нас спросят – я в широком смысле о нас – и нам придется отвечать. Мы, конечно, ответим, но нам не поверят. Давно уже не верят. Это самая простая модель… э-э-э… исхода и, пожалуй, самая верная. Руководство хочет, чтобы до того, как нас спросят, всё было подчищено.

У Людмилы Сергеевны оборвалось сердце.

– Нет, ничего страшного не произойдет, – торопливо заверил Архангельский, уловив, в каком раздрае она находится. – Своей работой с Асем ты убедила руководство, что он больше не опасен. Его поместят в обычный пансионат для совершеннолетних даунов. Кто-то из воспитателей будет в курсе и продолжит наблюдение… А хочешь, я поговорю, и тебя назначат этим воспитателем? Между прочим, идеальный вариант!

– А костюм? Спускаемый аппарат?

– Исследовательский комплекс перепрофилируют на новую задачу. Костюм и спускаемый аппарат, скорее всего, уничтожат. Чтобы… э-э-э… не оставлять улик. Потом сделают информационный вброс через прикормленных уфологов. Выдадут в желтые листки: дескать, во Владимирской области разбился НЛО, а труп инопланетного пришельца хранят в морозильной камере под Мавзолеем. Опошлят и дискредитируют тему так, что за нее ни одна разведка не возьмется. Даже если ты, например, после этого захочешь дать показания и предъявишь Ася в качестве доказательства, тебе никто не поверит. Отправят к тем же уфологам…

– Я этого не понимаю! – сказала Людмила Сергеевна, даже не сдерживая злость. – А тебе не кажется, Михаил, что это предательство? Чистое незамутненное предательство! А как же патриотизм, долг перед Родиной? Ты же сам мне вещал: «вы нужны России»…

– Иногда патриотизм в том, чтобы отступить.

– Не позорься! Вы не кутузовы, чёрт побери! И никогда ими не были! Обгадились и сдаете страну!

– Хватит! – рявкнул Архангельский.

Они замолчали. Официант принес горячее и поинтересовался, всё ли в порядке. Гражданский генерал с мрачным видом отослал его.

Прошло несколько минут. Людмила Сергеевна выпила свое вино и с ожесточением принялась за жаркое, не получая от процесса никакого удовольствия. Архангельский посидел, глядя в свою тарелку, потом сказал вполголоса:

– Люда, я попробую.

– Что? – Людмила Сергеевна оторвалась от еды.

– Но мне нужна… э-э-э… помощь. Мы сделаем это вдвоем. Я и ты.

– Что?

– Пан или пропал. Мы наденем костюм на Ася и попробуем вступить в контакт.

– Как?

– Будут праздничные каникулы. Почти две недели. Охрана и персонал запросятся на волю. Всем хочется к семьям. Обычно мы строго с ними, но на этот раз я проявлю гуманизм и отпущу по максимуму. Сам останусь в комплексе и пронесу костюм в карантинный блок. Мы сделаем это, Люда. Мы должны попытаться. Я и сам себе не прощу, если не попытаюсь.

Людмила Сергеевна привстала, наклонилась и поцеловала Архангельского в щеку. Потом спохватилась, взяла салфетку и вытерла отпечаток, оставленный губной помадой. Гражданский генерал задержал ее руку, и они встретились взглядами.

– Наливай! – распорядилась Людмила Сергеевна, почувствовав, что пауза затягивается.

Архангельский сразу повеселел. Они выпили еще по бокалу и поговорили о разных пустяках. Людмила Сергеевна решила, что гражданский генерал больше не захочет возвращаться к острой теме, чтобы не испортить настроение вечера, но он вдруг снова заговорил о будущем – правда, совсем без надрыва, а даже в юмористическом ключе.