Вертикальная радуга

— Извини. Давай лучше покрутим педали велосипеда.

— Знаю одно место. Его лет семь, как прекратили строить. У старого причала. Завод белковых концентратов хотели делать. Научный прогресс! Добавляешь в рыбные отходы химикатов, выкидываешь получаемую продукцию на рынок, запускаешь рекламу, и все думают, что едят крабовое мясо. Надувательство. Честный обман. Грандиозная прибыль. Хочешь купить стройку? Дорого.

Я замер. Сердце остановилось. Медленно заработало. Старый причал! Неразбитая бутылка шампанского.

— Одолжишь велосипед?

Санек испугался.

— Ты что! Я сам на нем не катался!

— Успеешь, — сказал я.

— Я же на него четыре стипендии копил. Это много дольше, чем на часы. Хочешь, я отдам тебе часы? Подарю!

— Нет. Мне нужен велосипед.

Санек мял лицо, тер челюсти. На меня не смотрел.

— На один день, — сказал я.

— Да? А ведь сейчас скользко. Ты можешь упасть. Нет! Ты точно упадешь! Ты сделаешь мне «восьмерку» на колесе, а может, поцарапаешь раму.

— Я куплю тебе новую раму.

— А колесо?

— Какое колесо? — спросил я.

Глава 8

Холодно. Ветер лизнул лицо мокрым снегом, и я закрутил педали с особым рвением, желая спастись от назойливого спутника. Отстань от меня! Нашел жертву. Мучай другого.

Жарко. Я сбавил скорость. С головы за шиворот потекла струйка растаявшего снега. Не везёт.

Представляю, что скажет папа, когда узнает про меня, но как ему объяснишь мелочи, из которых складывается жизнь, представление о человеке и, в конце концов, твоё мышление? Сима. Какой он друг? Этот образ ассоциируется у меня с самим собой. Это я. Такая прочная связь.

Я крутил педали и думал.

Кто хотел научить меня плавать? Сима. Я пропускал занятия физкультуры, потому что они проходили в глубоководном бассейне. Физрук на меня обиделся, доложил директору школы, и меня решили исключить — прекрасный повод избавиться от дегенерата, который портит картину выпускного класса. Сима решил научить меня плавать. Я должен был сдать норматив! Теперь, после четырех провалов в пединститут, я смотрю в прошлое с легкой улыбкой. Тогда мы не учли один факт. Точнее два: моё упрямство и девушек в купальниках. Я решил учиться плавать без доски. Зачем? У меня сильная мускулатура плеч. Я же прогуливаю занятия и занимаюсь в спортзале. Тренированные мышцы меня спасут. Сима возражать не стал — знал — пустая трата времени. Посоветовал от чистого сердца: в случае усталости — подержись за буйки, они не тонут. Мы мирно плавали две минуты. Я профессионально держался на воде. Потом к Симе подплыли девушки, окружили полового гиганта стайкой и они стали весело общаться. Я терпеливо ждал некоторое время, но, вспомнив про предстоящий норматив, решил поплавать сам. У меня получилось их оплыть. Я обрадовался! Я научился плавать. До бортика далеко, а силы почему-то иссякли, доплыть до буйков соблазнительно близко. Рывок. Силы на исходе. Я протягиваю руку. Вторую. У меня крепкая хватка! Жаль, что буйки стали тонуть. Однако я не испугался. Я спокойно ушел под воду, хладнокровно разжал кулаки, выпуская канат с буйками, и стал падать в низ, то есть тонуть, как могло показаться со стороны. На самом деле, меня подвели книги. Я где-то читал: когда тонешь, надо успокоиться, достичь дна и сильно оттолкнуться ногами и ты снова на поверхности. Я не учел одно — восьмиметровую глубину. Стенка ползла перед глазами вверх, отмеряя метры синими цифрами, и я, вдруг, засомневался, а какой должен быть толчок, чтобы всплыть из-под такой толщи воды? Хватит ли у меня сил? Я посмотрел под ноги и увидел на дне большое количество пластиковых очков. Странно, что за ними никто не ныряет. Если бы я утопил очки, папа обязательно высказался, поэтому поводу. И вот только тогда, мне стало страшно. И меня спасли накаченные плечи. А может жажда к жизни. И, однозначно, Сима, который увидел извержение брызг в полутора метрах от себя. Потом мы сидели на бордюре. Я громко дышал. К нам подошли наш физрук и местный тренер.

— Вы больше в воду не спускайтесь, — сказал последний.

— Почему? — заупрямился я.

— Потому что норматив сдан, — сказал физрук, и я благополучно закончил школу.

Мой папа всегда говорил, что по Симе плачет тюрьма. Думаю, в ней оказался бы непременно я, не придерживай меня за руку папин «любимчик». Сима подсказал мне, что провокацию к драке, можно избежать, применяя зачатки дипломатии, то есть глупой болтовни. Иногда помогало, а если нет, то Сима всегда оставался до последнего, и даже уже когда лежал, всё равно пытался кого-то пнуть. Я такой же. Руслан — нет, зато умеет петь на гитаре, смотрит с прищуром, будто знает твою тайну, и девушки на него западают, желая трагической любви.

Кстати о девушках. Из торта у меня на день рождения никто не вылезал, а просто две русалки заплыли на скромную вечеринку, и, праздник удался, а Сима потом долго гасил улыбку в уголках рта, не признаваясь и отнекиваясь.